Чтобы перезарядить ружье, требуется время, и Кристиан успел выскочить из переулка. Он распахнул дверцу фиакра и нырнул внутрь.

— Гони! Живо! — закричал он. — Я заплачу двести франков!

— Куда, сударь?

Вспомнив адрес, он словно увидел спасительный свет на дне глубокого колодца.

— Риволи, двенадцать.

Он склонился над Мари и жадно смотрел ей в лицо, его переполнял холодный ужас, от которого мутился разум. Она еле слышно стонала, страдая от тряски, не открывала глаз, и Кристиан не мог понять, в сознании она или нет.

— Приехали, сударь.

Кристиан сунул извозчику деньги, открыл дверцу, выскочил наружу и осторожно вынес Мари. Он стучал и звонил, как сумасшедший, не веря в то, что в доме никого нет, что в колоде его судьбы в столь роковой момент может отсутствовать такая важная карта.

Наконец ему открыли, и он ворвался в дом. Навстречу шел человек в халате тяжелого шелка и войлочных туфлях, вид у него был заспанный, он беспомощно моргал.

— В чем дело? Это вы, Кристиан?!

— Вы меня помните?

Мужчина улыбнулся.

— Разумеется. Именно вы заставили меня поверить в то, что на свете существуют чудеса.

— Я хочу, чтобы вы снова совершили чудо. Иначе предыдущее не будет иметь никакого значения.

— О господи!

Пьер Шатле склонился над девушкой:

— Когда это случилось?

Кристиан сказал.

— Время есть. Везем в больницу?

— Нет. Сделайте это здесь.

Пьер Шатле посмотрел ему в глаза.

— Вы сошли с ума! А если она умрет?

— Вы не позволите ей умереть.

— Я не Господь Бог, — сурово и сухо произнес хирург.

— Я вам помогу.

— Только потом прошу меня не винить.

— Я всегда и во всем виню только самого себя.

Через два часа Кристиан вышел в гостиную и в полнейшем бессилии опустился на диван. Он думал о Мари. Хочет ли она жить? Судя по всему — да. Поможет ли ей это? Кто знает!

В комнату вошел Пьер Шатле. Он вытирал руки, Потом, бросив полотенце на стул, подошел к столику, взял хрустальный графин и налил в бокал вина.

— Не переживайте, Кристиан. Теперь ей хорошо. Она не чувствует боли. Вот, возьмите, выпейте, вам станет легче. Вы отлично держались и действительно мне помогли.

— Вы говорите о ней как о мертвой!

— Я говорю о ней как о живой. Просто я дал ей еще эфира, чтобы она спала.

— Мне нечем вас отблагодарить, — с трудом произнес Кристиан.

— О благодарности говорить рано. Прошло слишком мало времени, мы еще не знаем окончательного результата. И мне ничего от вас не нужно. Я был известным хирургом, а после случая с вами стал знаменитым. Вы даже не представляете, что значит для человека его имя на устах других людей!

— Не знаю, — сказал Кристиан, — я никогда об этом не мечтал. Напротив, мне всегда хотелось спрятаться, скрыться от всех. — Потом спросил: — Если Мари выживет, вы позволите нам остаться здесь, пока она не поправится?

— Разумеется.

— И никому о нас не расскажете?

— Раз я вмешался в это дело… Что же все-таки случилось, Кристиан?

Тот рассказал.

— Вам понадобятся деньги и документы, — сказал Пьер Шатле.

— Не беспокойтесь, — в тоне Кристиана появились резкие нотки. — Я их достану. — Потом спросил: — Почему вы мне помогаете?

Пьер Шатле улыбнулся:

— Вы мое творение и моя гордость, Кристиан.