- У нас и факелов больше нет. Как мы пойдем без факелов? - печально развел руками Гагик.

Исхода не было. Поневоле пришлось отложить поход на утро.

Они решили принести в пещеру сучья срубленного утром смолистого дерева, за ночь просушить их у костра и, запасшись лучинами, снова двинуться в Пещеру барса.

- Надо искать следы Ашота. Без этого мы снова заблудимся, снова будем ходить без толку, - сказал Саркис.

- Да, но разве на сухих камнях увидишь следы? В этих ходах и земли-то нет и пыли нет, на которой мог бы остаться след.

Устремив глаза на колеблющееся пламя костра, они умолкли и глубоко задумались. Ах, если бы появился сейчас на пороге пещеры их дорогой товарищ! Больше, кажется, не осталось бы у них и забот на свете!

Эта ночь показалась им длинной, как целый год.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

О том, как огоньки, мелькавшие во мраке, испугала суеверного Паруйра

Вы помните, наверное, что из Виноградного сада и с порога Пещеры отшельника был виден клочок Араратской долины, по которому пролегает шоссе Нахичевань-Ереван.

Сквозь узкий просвет между высокими скалами можно разглядеть лишь маленький участок этого шоссе - такой маленький, что проезжающая по нему машина остается в поле зрения не более одного мгновения.

Вот почему юные пленники Барсова ущелья и не могли сообщить никому о том, где они находятся.

Правда, они разжигали жаркие костры на гребнях гор у Овчарни и на «баррикадах» перед Пещерой отшельника, надеясь, что их заметят с шоссе. И действительно, люди, проезжавшие там ночью, видели огни, горевшие на далеких вершинах. Но кому могло прийти в голову, что это сигналы пропавших ребят? «Охотники разложили костер, доброго им здоровья», - думали люди и спешили дальше.

В ту ночь, когда, размахивая горящими смолистыми факелами, ребята спускались в балку посмотреть, не приходил ли какой-нибудь зверь полакомиться потрохами медведя, заведующий колхозным складом Паруйр возвращался из очередной поездки в Ереван.

Он сидел в кабине шофера, закутавшись в шубу, и молча курил. Мрачные мысли одолевали Паруйра. Чувствовал он, что тучи скопляются над его головой и что даже всемогущие деньги не в силах их разогнать.

И это было удивительно. Ведь до сих пор только в деньги и верил Паруйр. В минуты, когда винные пары кружили голову, он, не стесняясь, говорил: «Деньги все темные места освещают», «Деньги - что обнаженный меч», «Деньги человека и в рай и в ад ведут», «На небе - бог, на земле - деньги».

Паруйр забывал при этом одно «незначительное» обстоятельство: народ сложил эти пословицы совсем в других условиях и при других порядках. А теперь и люди другие стали, и роль денег иная.

И только в последнее время Паруйр начинал понимать, что не от всего можно откупиться деньгами.

Что делать? К кому обратиться? Не поколебалось бы положение председателя Арута, можно бы на него опереться, но дни Арута сочтены, только общего собрания и ждут… Пропал тогда Паруйр.

Вот какие горькие мысли одолевали заведующего складом, когда машина проезжала против Барсова ущелья. И вдруг он заметил двигающиеся во мгле огни.

«Что за чудеса?» - со страхом подумал он и, вероятно, перекрестился бы, не сиди с ним рядом шофер.

- Сероб, что это за огни там, в горах, бегают? А? - спросил он испуганно.

Шофер засмеялся:

- Какие еще огни? Показалось тебе.

Но машину остановил. Они вышли и долго вглядывались в темноту, однако больше ничего не увидели.

- Говорю - померещилось тебе. Прочти молитву, отгоняющую злых духов, и глазам твоим больше ничего казаться не будет, - пошутил шофер и полез в кабину.

«С ума схожу, должно быть.