– Елы-палы! Слышали, мне на вид семнадцать лет! – с гордостью воскликнул Пузиков. – Учитесь, как надо выглядеть, пацаны! Ну разве это не круто?

– Повторяю… Пузиков Борис. Особые приметы. Фигура неспортивная, полная. Лицо – бугристое, на лбу прыщи… – после небольшой паузы продолжило радио.

Несмотря на то, что ситуация в целом не располагала к веселью, Федор расхохотался.

– Ну что скажешь, «полная фигура»?

– Что!!! – взревел Пузиков, которому наступили на больную мозоль. – Это у меня-то лицо бугристое! Я им дам прыщи! Они у меня сами прыщами покроются! И не только прыщами, но и фингалами! Дайте мне молоток, я из этого радио кучу хлама сделаю!

Впрочем, задора Борьке хватило ненадолго. Вскоре он окончательно приуныл.

– Ну все! – убито сказал Пузиков. – Теперь на нас еще и угон. Как минимум нам светит колония для несовершеннолетних. Небо в клеточку, друзья в полосочку, учителя с резиновыми дубиночками.

– Не думай об этом. Главное – спасти Землю от агнеров, – сказал Федор.

– Точно, правильный ты наш, – издевательски подтвердил Пузиков. – Спасем ее от агнеров, а сами, не теряя времени, в колонию. Будем там загорать и всем про инопланетян рассказывать. Там такие байки любят слушать.

– Приготовьтесь, мальчики, поворот! – предупредила Катя.

– Где?

– А-а! Туркина-Буркина, ты обалдела! Раньше надо было предупреждать! – завопил Пузиков, вцепляясь в сиденье.

Снизив скорость, Катя свернула на грунтовую дорогу со множеством рытвин. Машина поплелась по ней вперевалку, то и дело подскакивая на ухабах.

– Эй, Туркина-Буркина, совсем хочешь из меня душу вытрясти? Ты куда едешь? – завопил возмущенный Пузиков.

– Там впереди, метрах в пятистах, пост ДПС. Надо его объехать, чтобы нас не перехватили, – пояснила Катя.

Пытаясь объехать непролазную грязь, она заехала правыми колесами в глубокий снег. Машина забуксовала.

– Вылезайте, мальчики, будете толкать!

– Ага, щас! Сплю и вижу! Только грыжи мне не хватало! – пробурчал Пузиков, неохотно отстегивая ремень.

Он успел уже сообразить, что хорошей физкультуры ему не миновать, и эта перспектива его не особенно устраивала.

Когда пост ДПС остался позади, машина с тремя подростками вновь выбралась на шоссе.

– Уф! Туркина-Буркина, попробуй еще раз застрять! Больше не буду выталкивать! Покупай себе в деревне корову и впрягай ее! – отдуваясь, пригрозил Пузиков.

Его синяя «аляска» пестрила грязевыми брызгами из-под колес буксующего автомобиля.

Арнольд сочувственно положил толстяку на плечо свою голову и негромко ободряюще заскулил.

– А ты уберись, мохнатая рожа! Мог бы тоже, между прочим, помочь. Мы тут машину толкали как ослики Иа, а он даже из салона не вылез! – огрызнулся на пса Борька.

Однако в целом голос Пузикова звучал довольно миролюбиво: Борька вполне уже освоился с Арнольдом. И это несмотря на то, что Пузиков, дразня Арнольда, а заодно и Федора, назло ему называл собаку то Арчибальдом, то Альбертом, то Ахиллом, а то и просто «эй ты, болонка лохматая!»

Впрочем, вредность была настолько в крови Пузикова, что Борька без вредности уже не был бы самим собой, а сделался бы вообще неизвестно чем или кем.