– Точно нет. Тут невозможно сбиться. Есть еще вариант, что картограф ошибся в размерах, – задумчиво сказала, прислушиваясь. – Ты заметил, сегодня подозрительно тихо?

Вэй остановился и замер. Я тоже сделала пару шагов и притормозила. В последние дни по ночам можно было частенько услышать далекий вой или же рычание, но только не сегодня.

– Так было с самого начала? – спросил Вэй, подходя ко мне.

– Кажется… нет, – ответила, и сама начиная ощущать беспокойство. – По моему, когда мы только вышли, изредка я слышала вой и чьи то крики, но вот когда они пропали, не помню.

Вэй постоял еще минут пять, вслушиваясь, а потом мягко подтолкнул меня вперёд.

– Пойдём, только молча. Любое подозрительное шевеление, шум, сразу останавливайся. Не нравится мне это. Говоришь, раньше всего этого не было? Сдается мне, что не все так славно в этой части пустыни.

Я не стала отвечать, просто пошла вперёд, напрягая что есть силы зрение и слух.

Шли всю ночь. Кажется, у нас уже вошло в привычку по ночам не останавливаться. Под утро вдали я заметила что то темное.

– Посмотри, – устало сказала, хмурясь. – Это такая черная пыль или дым? Если пыль – нехорошо. Только песчаной бури нам не хватало. Но и дым – тоже ничего хорошего. В пустыне гореть нечему. Обычно я всё, что дурно пахнет, обхожу стороной. Хотя на бурю не похоже.

– Это точно дым, – сказал Вэй, всматриваясь вдаль. – Будем обходить? – спросив, посмотрел на меня.

Я же едва не застонала от усталости. Идти беспечно по пустыне и идти, напрягаясь от каждого шороха, – две совершенно разные вещи. При втором варианте устаешь так, словно всю ночь тягал мешки с этим проклятым песком.

– Может, глянем одним глазком, что это? – спросила, ужасаясь собственным словам. Надеюсь, у Вэя больше благоразумия.

– Самому интересно, – ответил он, бодро зашагав вперёд.

Я же постояла на месте с минуту, а потом поплелась следом. Так и хотелось сказать: «Мы там точно умрём! Бежим, пока не поздно». Вот только снова ощутила внутри себя это чертово любопытство. Проклятье! Когда нибудь оно доведет меня до могилы. Нет, ну правда, что может гореть в пустыне? Деревянные вещи бывают только в городах. Может, город полыхает?

Догнала Вэя и глянула вперёд. Да, теперь, когда стало светлее, точно понятно, что это совершенно не пыль – дым. Поначалу он стелился по земле, загораживая от нас огонь, а сейчас стоял столбом.

Чем ближе мы подходили, тем больше росло недоумение и догадка. Такого тут я не видела, да и в прошлой жизни тоже, но уже представляла, на что именно мы наткнулись. Идти пришлось долго. Становилось понятно, что дым намного дальше, чем показалось ранее. В тот момент, когда уже хотела остановиться и готовить укрытие, Вэй указал мне на то, что я не заметила.

– Там небольшая группа камней, – сказал он, меняя направление.

– Ты знаешь, что это горит? Нам бы огня достать и мяса свежего. Я горячего не ела вечность, – прикрыв глаза, мечтательно причмокнула. – М м м, мясо, зажаренное до хрустящей корочки.

Вэй глянул так, будто я его личный враг, которому он немедленно собрался оторвать голову. И я уверена, после такого он бы спал как младенец, ничуть не сожалея о содеянном.

– Не думаю, что рядом с огнём найдутся звери. Может, именно поэтому они ночью и молчали. Чуют дым, попрятались или вовсе ушли подальше. Всё таки звери не дураки, к огню близко подходить не станут, – выдал он через минуту, продолжая шагать вперёд. Его лицо, обычно довольно спокойное, сейчас было хмурым и сосредоточенным, а взгляд так и рыскал по пустыне. Чую, не одна я хочу поджаренного мяса.

– Верно, – кивнула, соглашаясь. – Можно ночью чуть подальше отойти и поймать кого нибудь, – будто змей искуситель, нашептывала я.