— Далеко отсюда, это уж точно. Как ты, наверное, догадался, я принадлежу к богатой и знатной семье.

— Угу, — буркнул Конан.

— Я дремал, — продолжал Югонна, — а потом решил спуститься вниз, в комнаты моей матери, и поговорить с ней о… об одном семейном деле.

— Это важно? — спросил Конан.

— Для моей истории? Понятия не имею. В любом случае, я хотел поговорить с ней о моей женитьбе. Я надел туфли и потерял сознание. Когда я очнулся, кругом была пустыня — и никакой надежды на помощь. Вот и все.

— Может быть, тебя усыпили и доставили сюда так, что ты и не знал об этом? — предположил Конан. — Ты не знаешь, существуют ли враги у вашей семьи?

Югонна покачал головой.

— У каждой знатной семьи есть враги, такое в порядке вещей. Но я не думаю, Чтобы наши враги прибегли к столь изощренному и трудоемкому способу мести. От меня можно было избавиться куда более простыми средствами. Видишь ли, у меня есть любовница и…

— Это точно не имеет отношения к делу! — оборвал Конан.

— Любой человек, имеющий любовницу, уязвим, — спокойно заключил Югонна. — В ее доме, а также по пути к ее дому его легко убить.

— Знаю, — сказал Конан мрачно.

— Ты, наверное, и сам проделывал подобные штуки, — добавил Югонна.

— Тебя это не касается.

— Хорошо.

И Югонна замолчал.

Неожиданно варвар напрягся. Ему показалось, будто некто следил за ним из укрытия. Он огляделся по сторонам, однако никого не увидел. Кругом по-прежнему расстилалась пустыня, плоская, как блин. Видно было на много полетов стрелы. Никого — ни коня, ни человека, ни демона. Даже орел, круживший в небесах, исчез.

И тем не менее Конан явственно чувствовал чье-то присутствие. Он слишком хорошо знал, как опасно бывает пренебрегать дикарскими инстинктами, особенно когда эти инстинкты предупреждают его о приближении неведомого врага.

В пустыне, помимо врагов, обладающих зримой плотью, водятся враги незримые, вроде духов-ифритов, обитающих в глубине песков.

Но чутье говорило Конану о том, что неведомый наблюдатель — отнюдь не ифрит. Нечто иное.

Мгновение спустя ощущение пропало. Кем бы ни был этот наблюдатель, он скрылся.

Югонна заметил состояние своего спутника и осторожно осведомился:

— Что-то случилось?

— Мне показалось, — буркнул киммериец.

— Что тебе показалось? — уточнил Югонна. Теперь его голос звучал настойчиво.

— Что за нами следят, — ответил варвар. — Разумеется, это невозможно. Мне показалось.

И тут наблюдатель, кем бы он ни был, вернулся. Снова чей-то холодный, недоброжелательный взор устремился на киммерийца. Конан невольно потянулся к своему мечу, но рука его застыла на полпути.

Конан криво усмехнулся. Будь он один, поехал бы с оружием наготове. Но этот Югонна, будь он проклят!

Неожиданно Конану пришло в голову странное соображение. А что, если Югонна знает больше, чем говорит? Что, если сей затерянный в песках аристократ каким-то образом связан с невидимкой? Лучше ему не знать о том, что Конан подозревает.

Конан громко, гортанно вскрикнул и погнал коня вперед. Он торопился добраться до оазиса, но куда важнее было понять, не следует ли за ними некто незримый.

Поэтому киммериец незаметно для Югонны заставил коня описать широкий полукруг, сильно отклонившись от первоначальной цели. Если бы спасенный следил за положением солнца, он догадался бы о маневре варвара. Но Югонна скоро утратил всю свою изначальную боевитость и, казалось, жил от глотка до глотка — он подавал признаки жизни только в тех случаях, когда киммериец протягивал ему бурдюк с водой, а затем вновь впадал в полубессознательное состояние.