Лэрд был потрясен ее умом и проницательностью, но стоит ли удивляться? Ведь она росла при королевском дворе. Умна и разбирается в политической ситуации.

— Да, — согласился он. — Вы правы, Аликс Гивет.

— Я не хочу в это впутываться, — продолжала Аликс. — Никогда не хотела быть придворной дамой, как моя мать. Да и отец, думаю, несмотря на глубочайшую преданность королеве, был бы рад поселиться в деревушке и доживать жизнь в мире и покое. Я бы тоже этого хотела.

Они уже несколько раз обошли двор и снова оказались у конюшни. Аликс отдала поводья старшему конюху.

— Я буду каждый день ездить на ней, — сказала она с милой улыбкой.

Конюх кивнул.

— Она всегда будет готова для вас, мистрис, — пообещал он.

— Фиона! — позвала Аликс свою ученицу. — Веди сюда Сторми. Ее нужно поставить в теплое стойло.

Девочка неохотно повиновалась.

— Она вас любит, — заметил лэрд.

— А я люблю ее. Она чудесная малышка, — сказала Аликс и дерзко спросила: — Синие глаза у нее от матери?

— Да, — сухо обронил он.

— Я так и подумала, но все остальное в ней от вас, милорд. Любой признает в ней вашу дочь.

— А можно мне завтра утром поехать на Сторми в холмы? — встряла Фиона, подходя к отцу. — Пожалуйста, па. Пожалуйста!

— На холмах слишком много снега, — покачал головой лэрд.

— Па-а-а! — топнула ножкой девочка.

— Фиона, твой отец верно заметил, — вмешалась Аликс. — На холмах действительно много снега. И там бродят голодные волки, которые с удовольствием закусят толстым пони и сладкой маленькой девочкой. Мы покатаемся во дворе. И пожалуйста, не топай ногой на отца. Это называется непочтением к родителю.

— Но, Аликс, я не могу пустить пони галопом во дворе! — запротестовала Фиона.

— Можем вообще не кататься, — спокойно ответила Аликс.

Фиона надула губки и нахмурилась. Аликс взяла девочку за руку:

— Пойдем домой. Я точно знаю, что кухарка испекла яблоки и сделала сахарные вафли.

Лэрд едва не рассмеялся, когда увидел, как мятежное выражение на личике дочери сменилось широкой улыбкой.

— Я люблю сахарные вафли и печеные яблоки, — объявила Фиона, послушно шагая рядом с Аликс к дому.

— Умеет она обращаться с детьми, это точно, заметил старший конюх, уводя в конюшню, пони.

Лэрд усмехнулся. Аликс прекрасно справлялась с капризным ребенком. Все это признавали. Сначала Фенелла и Айвер, и вот теперь конюх. Он почти ревновал дочь к красивой англичанке, но отчетливо понимал, что не сможет сам воспитывать Фиону, а старая нянька, живущая теперь на покое в своем коттедже, не справлялась с девочкой даже тогда, когда та только начинала ходить. Чудо еще, что девочка не покалечилась! Какое облегчение знать, что дочь находится в надежных руках! Может, теперь его перестанут донимать, требуя, чтобы он женился снова? У него есть наследница — Фиона, и на этом все!

Это его молодой дядя, Роберт Фергюсон из Драмкерна, обратил внимание племянника на Робену Рамзи и помог устроить этот брак. С тех пор как Робена предала мужа, Роберт был безутешен и полон стремления исправить содеянное. Он постоянно приезжал в Данглис и каждый раз сообщал имя новой кандидатки на роль жены лэрда. И чем яростнее тот отказывался, тем упорнее настаивал дядя. Малькольм Скотт терпел Роберта, потому что тот был самым младшим единокровным братом его покойной матери, которая очень его любила.

Но Малькольм не собирался второй раз жениться, чтобы снова остаться в дураках.

Прошла Двенадцатая ночь, и наступила настоящая суровая зима с морозами и метелями.