Получают заключение биологической экспертизы. Она подтверждает: бурые пятна на пальто — это пятна крови, и кровь эта относится ко второй группе.

Разыскивают в архиве районной поликлиники давнишнюю историю болезни Лазаревой: ее кровь относится все к той же второй группе.

Находят еще одного свидетеля — мальчика из соседнего дома, который всегда смотрел у Лазаревой телевизионные передачи. Этот мальчик получил разрешение прийти в тот вечер «на телевизор» при условии, если утром успешно сдаст первый экзамен. Отлично ответив на экзамене, мальчик безуспешно весь вечер звонил тете Марусе по ее личному, а не общему телефону — на звонки никто не ответил. Однако соседи, живущие за стеной и безотлучно находившиеся в тот вечер дома, телефонных звонков не слышали.

Вызывают жильцов, занимающих теперь комнату Лазаревой. Они хорошо помнят, что в день переезда обратили внимание на оборванный шнур телефонного аппарата.

Вызывают монтера телефонного узла, который этот факт подтверждает.

Вызывают сотрудников отдела обслуживания телефонного узла, они сообщают, что им дважды звонил какой-то, упорно не желавший назваться, мужчина и, сообщая о смерти Лазаревой, просил в ее комнате снять аппарат.

Что тут скажешь? Улика сильнейшая! Соседи знали, что Лазарева возвратилась домой. Услышав звонки, на которые никто не отвечает, они могли бы слишком рано заподозрить неладное. Поэтому Стулов решил шнур оборвать. Впоследствии он, естественно, эту улику хотел уничтожить. Но аппарат снят не был: он прогадал.

Наступил момент, когда следствию нужен сам Стулов. Чтобы вести с ним бой, уже собрано достаточно доказательств. Остальные он, вольно или невольно, даст сам.

Стулова вызывают в Москву. Самодовольный, уверенный в себе человек усаживается в кресло. Он совершенно спокоен: в распоряжении следствия нет и не может быть прямых улик, главные косвенные он уничтожил, время на его стороне. Он внимательно слушает и неохотно отвечает. Недаром Лазарева называла его немногословным. И сейчас он тоже остается верен себе. Боится сболтнуть что-нибудь лишнее…

Прокурор дает, наконец, санкцию на его арест. Молодого юриста можно поздравить с победой. Но сам победитель еще не считает себя победителем. Конечно, бой с преступником — по крайней мере на первом этапе — он выиграл. Но он выиграл его по очкам. А ему хочется нокаута. Чистой победы. Ему хочется не оставить защите ни одной щелочки, ни одной лазейки. Ему хочется найти такую улику, которая одна стоила бы всех остальных.

И он находит ее. Он наносит последний удар, венчающий успех.

Давно замечено, что у моряков, пожарных, ткачей, рыбаков есть свои особые способы вязания узлов и петель. Даже связывая порвавшийся шнурок на ботинке или упаковывая сверток, моряк, пожарный или ткач сделают это каждый по-своему: независимо от их воли узел будет всегда профессиональным. Руки механически подчиняются автоматике, уже закрепленному навыку, стойкому стереотипу. Его может вытеснить лишь другой стереотип — после долгой и мучительной специальной тренировки.

Из биографии Стулова известно, что в молодости он долгое время служил матросом, плавал на торговых судах, работал в порту такелажником.

В прокуратуре, в кабинете следователя Маевского, в большом бумажном пакете, запечатанном пятью сургучными печатями, ждет своего часа петля из электрического шнура. Та самая петля, которую сняли с шеи Лазаревой. Единственное вещественное доказательство, которое пока еще не полностью пущено в дело. Пора!

Маевский, конечно, давно уже убежден, что Стулов — убийца. Если окажется, что узел на петле из электрического шнура является профессиональным, матросским, нужно ли доказательство вернее?

А если нет? Если окажется, что это самый обычный узел, без сложностей и украшений? Узел, похожий на миллионы других. Никак не выражающий самобытности автора.