| И тапки соответствующие, и ощущение в небывальщине. Ну и чем занимались, перед тем как я в дверь застучал — понятно. То есть у меня к ней никаких претензий нет и быть-то не может: Маринка мне ничего не обещала, я ей ничего не говорил. Но эмоциональная приязнь грозила перерости в чувств-са, незаметно, потихоньку. Может и не очень стандартно, с учётом моей природы, но предпосылки были. А сейчас — как отрезало. Уж что-что, а мифическая жадность Кащея у меня в плане отношений была, факт. Ну и Маринка однозначно перешла во внутреннем реестре в раздел “подруга”. Да и ревностей никаких нет, оценил я задумчиво свою сложную персону. Ну, в общем, всё к лучшему. После чего я прикинул, поторчать мне в Зеленюках, или а ну его нафиг? И выходило, что ничем, кроме как в потолок плевать и мысли дурацкие думать — заняться мне нечем. Более того, заряд энергии от “встряски с иглой” никак не располагал к “поваляться-отдохнуть”. Но в Меллорн — поздновато уже. А, просто поезжу, да и заночую у дороги: звёздами и северным сиянием полюбуюсь. А с рассветом — в Меллорн, договариваться. Вообще, надо бы как-то с меллорнских чего-нибудь себе полезного урвать, прикидывал я. Побольше, поскольку зуб даю — я со склада ентого перетаскаю кучу всякого полезного, помимо этого ихнего теллура и итрития… ну как-то так, да. А они приберут к лапам, так что что-то надо стребовать взамен, а то благотворительность какая-то нездоровая и дурацкая выходит. У меллорнских и так всего дохрена, не то что у честного и бедного Кащея! И поездил, и подумал, и небом до рассвета полюбовался — красивое оно всё-таки стало. Да и было ничего, но сейчас — лучше! Даже мысли о космических кораблях, бороздящих просторы большого театра, появились, но на это я лапой махнул. Интересно, но тут, блин, выжить бы человекам, если на чистоту, а не в космосах бултыхаться. Хотя, если учесть, что моя рожа вроде как бессмертная… посмотрим, в общем. И поехал в Меллорн. Довольно занятно, но ощущение внимания на меня навалилось сильнее, чем было. И я, признаться, думал было на “нормальный вход полюбоваться”, но не срослось. Матвей с совершенно невыспатой и зевающей рожей стоял у обочины и лапой помахивал. — Доброе утро, — притормозил я у сонного мага. — Доброе, господин Кащей. Не спалось, решил встретить. Вы не против тут побеседовать? Прохладно, бодрит. — Монопенисуально, — щедро махнул рукой я. — В общем так, Матвей. Человеку в эту вашу… зону, соваться точно не стоит. И вы знаете, не удивлюсь, если хрень, которая внутри — именно из-за восприятия её как “зоны”, — пришло в голову мне. — А что там за “хрень”, господин Кащей? — оживился Матвей. Ну и рассказал я ему — чего скрывать-то? Матвей кивал, слушал, не перебивал. Только уточнил. — Эти, как вы выразились, духи некроса — похоже, что мары. — Дурные сны насылают? — уточнил я, не слишком поверив — рассказывала Маринка о таких, почти безопасные, но противные тварюшки. — Не только. Галлюцинации, жизненную энергию у живых отнимают. Крохи, но в той концентрации, что вы описали… — Ну да, так, в общем-то, и есть. Ладно, Матвей, ситуацию я вам обрисовал. Что решаете? — В материале мы заинтересованы сильно. Как я понимаю — наш специалист ждёт, вы приносите образцы? — Вне мёртвого города — эта пакость ко мне цеплялась и вне области, этаким облачком. Нахрен внутри, в общем. Идти дольше, но надёжнее, да и недалеко там, — озвучил я, на что Матвей кивнул. — А когда вы будете готовы? — Да хоть сейчас, — пожал я плечами. — Единственное, Матвей. — Да? — У меня позиция — любой труд должен быть оплачен, — широко улыбнулся я. — Вполне вас понимаю, сам её придерживаюсь, господин Кащей, — осторожно ответил маг. — А это вы к чему? — Добыча с завода. |
