Александр Кугель восторженно писал о «народной целине», выдвинувшей самобытные таланты: «Оттуда выходят Шаляпины, Плевицкие, Горькие, — выйдут еще сотни и тысячи талантливых, оригинальных, органических натур».

Музыковеды отмечали, что Плевицкая изменила русскую эстраду. До нее торжествовал салонно-театрализованный лиризм. А самой известной исполнительницей народных песен была Анастасия Дмитриевна Вяльцева. В ее судьбе есть нечто схожее с Плевицкой. Она тоже выросла в простой семье, у нее тоже было меццо-сопрано. И она вышла замуж за офицера с весьма изменчивой судьбой.

Генерал Василий Викторович Бискупский вошел в историю, как и генерал Николай Владимирович Скоблин. В царские времена они служили в одной армии, после революции их пути разошлись.

«Бискупский женился на известной исполнительнице романсов Вяльцевой и долго сумел скрывать этот брак, оставаясь в полку, — вспоминал генерал Петр Врангель. — Такое фальшивое положение всё же продолжаться не могло, и за два года до Первой мировой войны Бискупский полковником ушел в отставку. Он бросился в дела, основывал какие-то акционерные общества по разработке нефти на Дальнем Востоке, вовлек в это дело ряд бывших товарищей и, в конце концов, жестоко поплатился вместе с ними».

Анастасия Вяльцева, изумительно исполнявшая романсы, заболела раком крови и умерла молодой. Василий Бискупский вернулся в армию. После Февральской революции уехал в Киев, поступил в украинскую армию гетмана Павла Петровича Скоропадского, тоже бывшего царского генерала. Скоропадский недолго возглавлял Украину. Он бежал, с ним и другие офицеры. Бискупский обосновался в Германии и после прихода нацистов к власти пошел на службу Адольфу Гитлеру…

Александр Викторович Затаевич, еще один бывший офицер, увлекавшийся народной музыкой (впоследствии народный артист Казахской ССР), писал об Анастасии Вяльцевой: «С нею, ни по красоте вокальных средств, ни по общей изысканности ее сценического Erscheinung (облик. — Л. М.), не может спорить г-жа Плевицкая. Но зато от многих песен г-жи Плевицкой веет то свежестью родных, привольных полей, то таинственностью дремучей дубравы, где скрывались Соловьи-разбойники, то просто юмором, удалью народного творчества».

Надежда Васильевна не только сменила традиционный для эстрады репертуар, но и привнесла на сцену народные традиции исполнения.

«Плевицкая не кончала ни консерватории, ни филармонии, дыхание у нее не развито, голос на диафрагме не поставлен, общее музыкальное образование более чем скудное, а между тем она увлекает самую взыскательную публику, — писал в 1910 году Сергей Мамонтов. — Когда госпожа Плевицкая появляется на эстраде, вы видите перед собою простую, даже некрасивую русскую женщину, не умеющую как следует носить своего концертного туалета.

Она исподлобья недоверчиво смотрит на публику и заметно волнуется. Но вот прозвучали первые аккорды рояля — и певица преображается: глаза загораются огнем, лицо становится вдохновенным, красивым, появляется своеобразная грация движений, и с эстрады слышится захватывающая повесть бесхитростной русской души».

Что она тогда пела? «Ухарь-купец», «По старой Калужской дороге», «Есть на Волге утес», «Помню, я молодушкой была», «По тихим степям Забайкалья», «Раскинулось море широко»…

Приватный концерт для императора и императрицы

Оказавшись в Ялте, Плевицкая пришла в городской театр, где гастролировала украинская группа Степана Александровича Глазуненко, актера и антрепренера, и предложила свои услуги.