— Тебе что-то нужно?

Фанг.

Но она прикусила язык, страх охватил ее. Ее мать проявила понимание незадолго до этого. Может так дальше и будет?

— Я хотела поговорить с тобой о Фанге.

Тень легла на лицо матери.

— Здесь не о чем говорить.

— Ты просила предупредить его.

— В качестве услуги, и чтобы восстановить справедливость. Дочь моя, ты знаешь, почему ты и он не должны впредь общаться.

Эйми с силой вцепилась в дверную ручку.

— А если я не могу жить без него?

— Ты поступишь так же, как поступаем все мы. Так велит твой долг. Чувства не имеют ничего общего с нашим выбором пары, и ты это знаешь. Посмотри на своего брата Алана. Он тоскует по любви? Нет, у него есть пара, и он научился быть счастливым.

— Я хочу быть счастливой, Maman.

Николетт окинула ее холодным взглядом.

— Твой долг сделает тебя счастливой. Поверь мне, ma chérie. Со временем, когда ты поступишь, как тебе следует, Фанг будет забыт.

Эйми ни на секунду не поверила в это, но она не спорила. Ее мать не уступит.

— Очень хорошо, Maman.

Она открыла дверь и вышла.

И что я собираюсь делать?

Она хотела послать свою семью и быть с ним. Но стоило ли это того?

Переместив себя наверх, она материализовалась в детской комнате, где младшие дети Алана спали в медвежьей форме. Это была просторная комната, где было искусственное дерево, чтобы они лазили по нему, а стены были разрисованы картинами леса. Эти двое свернулись вместе, как гигантские пуховые мячики, на толстом зеленом ковре вместо кровати. Один детеныш был коричневым, другой — черным. Такие прекрасные и сладкие, она обожала своих племянников.

Эйми улеглась рядом с ними, подняла лапу Брюса и стала играть с его когтями, пока он спал. Она помнила, как так же лежала на своих братьях, пока была ребенком.

Боль взорвалась у нее в груди, когда она вспомнила лицо Бастьена. Она очень скучала по своим братьям. Время не смогло облегчить боль и грусть.

Это заставило ее задуматься, сможет ли она забыть Фанга. Или он тоже будет ее преследовать?

И все же, смотря на детей Алана, она подумала, что ей стоило попробовать.

Если бы он не выполнил свой долг, у него не было бы таких прекрасных детей.

Если бы она выбрала Фанга, она была бы бездетной. Волк и медведь никогда не смогут иметь детей.

Мы сможем усыновить.

Это было верно. Она любила Рена как свою семью, а Фанга еще больше. Но приемный ребенок никогда не унаследует ее место. Maman никогда не простит ее за это.

— Почему я должна выбирать? — задохнулась она от непролитых слез.

Почему она не могла найти своего единственного медведя, с кем можно было соединиться?

Я так устала.

Вздохнув, она покинула племянников и пошла в свою комнату. Но с каждым шагом ей становилось все хуже.

Эли Блэкмор остановился позади Косетт, пока она общалась со своими духами. На коленях посреди комнаты, она находилась на черной ткани с пентаграммой и странным рисунком, написанным кровью. Она подняла руки вверх и заговорила на непонятном языке, а ее глаза закатились. Честно говоря, он ненавидел все это дерьмо, и его тошнило от запаха ее благовоний. Больше всего ему хотелось ударить по этому Вуду алтарю, который стоял перед ней так, чтобы все разлетелось в щепки.

Но это обидело бы ее. Итак, он ждал, пока она танцевала, пела и все такое. Казалось, прошла вечность, прежде чем она наконец остановилась и открыла глаза.

— Ну, что? — спросил он.

— В их доме раскол. Дочь обещана волку.