— Мы не произносим это имя, — прорычал он. Лицо брата Симона покраснело, а затем побагровело, когда великан крепче стиснул его горло.

Матушка Роза подошла к великану.

— Ты уверен, брат? — спросила она, ее голос был холодным и твердым, как стальной клинок.

— Д-да, — еле слышно прохрипел брат Симон.

Великан взглянул на матушку Розу, которая, прищурившись, разглядывала задыхающегося жнеца. Она коснулась руки великана, слегка проведя кончиками пальцев по его бугристым мышцам.

— Брат Алексий… — произнесла она, и великан мгновенно отпустил брата Симона, который рухнул на колени, хватая воздух ртом и хрипя. Великан Алексий поднял свою кувалду и снова занял место за спиной у матушки Розы.

Женщина протянула руку и коснулась щеки брата Симона.

— Расскажи мне обо всем, — сказала она.

— Я… я слышал это от пятерых разных разведчиков, ваше святейшество, — заикаясь, произнес брат Симон, его горло все еще саднило, и его голос звучал хрипло. — По описанию все сходится, даже татуировки. — С этими словами он прикоснулся к цветочному узору у себя на черепе. — Дикие розы с шипами.

— Сестра Маргарет мертва, — произнесла матушка Роза свистящим шепотом. — Моя дочь бросила семью и отказалась от нашего бога. Она сбежала с еретиками и богохульниками. Она мертва. — Матушка Роза яростно прошипела последние слова. — Дар тьмы не для нее. Надеюсь, ее плоть будет жить вечно. Потерянная, одинокая и проклятая.

Жнец прижался лбом к земле у ног матушки Розы.

— Святейшая, прости этого глупого грешника, что причинил тебе боль. — Его тело сотрясалось от рыданий, и Лайла не знала, были ли то слезы горя и раскаяния или же он был просто вне себя от ужаса.

Сцена, разворачивающаяся перед ней, продолжалась еще минуту, а затем матушка Роза наклонилась к мужчине, поцеловала в макушку и подняла с земли.

— В том, что ты сказал правду, нет греха, возлюбленный брат Симон, — произнесла она. — Обрети покой, помня, что тьма ждет, чтобы принять в свои объятия.

Брат Симон что-то пробормотал в ответ, но так тихо, что Лайла не расслышала. И мгновенно растворился в толпе. Другие жнецы слегка похлопали его по плечу.

Лайла презрительно ухмыльнулась. Когда остальные думали, что его накажут, то отвернулись от него, но стоило матушке Розе озарить его светом своего прощения, как они тут же столпились вокруг, чтобы разделить с ним ее благословение. Это была не вера в том смысле, в котором Лайла ее понимала. Это была обычная трусость. Все эти жнецы, с виду грозные и опасные, подчинялись страху больше, чем своей странной вере.

Лайла надеялась, что ей не пригодится эта информация, однако на всякий случай решила ее запомнить.

Женщина-жнец вышла из толпы и поклонилась.

— Говори начистоту, сестра Кейтлин, — произнесла матушка Роза.

— Прежде чем я услышала призыв тьмы…

— Вознесем хвалу тьме, — произнесли нараспев остальные.

— …я жила в Ред Рок, недалеко от Лас-Вегаса. Я охотилась для группы беженцев и знаю пустыню и эти леса как свои пять пальцев. Здесь повсюду множество тайных троп и, судя по опознавательному знаку, который попался мне на глаза, думаю, что… хм… девушка, которая когда-то была вашей дочерью, ведет Картера этими тропами. Ходят слухи, что она жила здесь с тех пор, как отказалась от благословения церкви. Если так, то она должна наизусть знать все эти тропинки.