Теперь пришел черед улыбаться Ребусу.
— Я бывал в местах и поприветливее.
— Но и в местах похуже.
— Я вам и про половину из них не рассказал, святой отец.
Ребус допил пиво.
— Еще?
Он покачал головой.
— Здесь так хорошо и тихо, верно?
Отец Лири кивнул:
— Вот в чем прелесть Эдинбурга — спокойное местечко всегда где-нибудь неподалеку.
— Так же как и беспокойное. Спасибо за пиво. — Ребус поднялся.
— А ваша команда вчера выиграла.
— С чего вы взяли, что я болею за «Хартс»?
— Они же протестанты? И вы тоже протестант.
— Сгинь, нечисть протестантская, — рассмеялся Ребус.
Отец Лири поднялся на ноги. Морщась от боли, распрямил спину. Он намеренно демонстрировал свою немочь. Что взять со старика?
— Что касается Гар-Би, Джон, — сказал он, широко разводя руки, — то я целиком в ваших руках.
«Как гвозди, — подумал Ребус, — как гвоздь столярный ты в моих руках».
3
В понедельник утром Ребус снова был на службе — в кабинете старшего суперинтенданта.
Фермер Уотсон лично разливал кофе себе и старшему инспектору Лодердейлу. Ребус отказался. Он в последнее время пил только декафеинизированный, а Фермер даже слова такого не знал.
— Ну и вечерок выдался в субботу, — сказал Фермер, протягивая Лодердейлу захватанную кружку. Лодердейл принялся незаметно большим пальцем стирать с кромки темные пятна. — Кстати, как ты себя чувствуешь, Джон, получше?
— Гораздо лучше, сэр, спасибо, — сказал Ребус и глазом не моргнув.
— Чтобы такие — и прямо под зданием муниципалитета!
— Да, сэр.
— Так что у нас есть?
Настала очередь вступить в разговор и Лодердейлу.
— У жертвы семь пулевых ранений; стреляли, похоже, из револьвера калибра девять миллиметров. К концу дня поступят результаты баллистической экспертизы. Доктор Курт говорит, что смертельным оказался выстрел в голову — последняя пуля. Его заставили помучиться. — Лодердейл отхлебнул кофе (кромку он уже очистил).
Дальше по коридору развернули оперативный штаб для расследования убийства, ответственным назначили Лодердейла. Поэтому сегодня на нем был его лучший костюм. Предстояло общаться с прессой и, может быть, раз или два мелькнуть на экране телевизора. Лодердейл явился в полной готовности. Ребус с удовольствием опрокинул бы кружку кофе на сиреневую рубашку и галстук с «турецкими огурцами».
— Какие мысли, Джон? — спросил Фермер Уотсон. — Кто-то вроде бы упоминал шестерной комплект.
— Да, сэр, в Северной Ирландии так обычно карают провинившихся.
— Я слыхал про коленную чашечку.
Ребус кивнул:
— За небольшие провинности простреливают локти и голеностопные суставы. За серьезные проступки — колени. И наконец, шесть выстрелов подряд — в оба локтя, обе голени, оба колена.
— Ты хорошо осведомлен.
— Я служил в армии, сэр. До сих пор интересуюсь этими делами.
— И в Ольстере был?
Ребус задумчиво кивнул:
— В самом начале.
Старший инспектор Лодердейл осторожно поставил кружку на столешницу.
— Но ведь обычно они провинившегося не убивают?
— Обычно не убивают.
На несколько секунд в кабинете воцарилось молчание, которое нарушил Фермер.
— Карательный отряд ИРА? Здесь, у нас?
Ребус пожал плечами:
— Может, кто-то обезьянничает. |