Рис попытался поднять руки над головой, но ощущение было такое, будто руки его прочными веревками привязали к телу. Он закрыл глаза. Почему-то вдруг ему привиделась новая звезда на границе Туманности, и страх исчез.

На лицо его упала тень.

Рис открыл глаза. Над ним расстилалось красное небо, а голова раскалывалась от боли.

Но он был жив и на него не давило тяготение в пять «же». Под спиной он ощущал холодную твердую поверхность и, пощупав рукой, понял, что лежит на шероховатой железной плите. Плита содрогнулась. Рис почувствовал позыв к рвоте, но рвать было нечем. Во рту стоял отвратительный вкус, язык был как деревянный, и Рис подумал, сколько же он пробыл без сознания.

Опершись на локоть, он осторожно приподнялся. Плита имела форму тарелки, фута четыре в диаметре, и была покрыта грубой сетью, к которой был привязан Рис. В середине тарелки виднелась куча грубо обработанных кусков металла. На ней был еще один пассажир, бармен Джейм. Он жевал кусок несвежего псевдомяса и безразлично разглядывал Риса.

— Так ты все-таки очнулся, — сказал он. — Я думал, Роч раскроил тебе череп. Ты долго был без сознания.

Рис тупо смотрел на бармена. Вдруг тарелка снова содрогнулась. Парень сел, оценивая силу тяжести — она была невелика и Неустойчива, — и огляделся.

Примерно в километре висел Пояс, похожий на грубый браслет, нелепо болтающийся на детской руке.

Так, значит, он летел. На металлической тарелке? У Риса закружилась голова, и он вцепился в сеть, потом медленно добрался до края и свесил голову. По углам плиты были установлены четыре реактивные дюзы, небольшие двигатели, очевидно, снятые с крыш Пояса. Время от времени Джейм тянул за управляющие тросы, из дюз вырывались струи пара, и тарелка получала очередной толчок.

Выходит, пока Рис отсутствовал, рудокопы изобрели летающую машину. «Зачем она им понадобилась?» — подумал Ученый.

Он выпрямился и снова повернулся к Джейму. Теперь бармен пил воду из сферы. Сперва он как будто не обращал на Риса внимания, потом наконец на его широком бородатом лице мелькнуло сочувствие, и он протянул сферу Рису.

Рис с наслаждением ощутил, как вода стекает по пересохшему горлу. Попив, он вернул сферу бармену.

— Послушай, Джейм. Скажи мне, что там было? Что случилось с Ципсом?

— С кем?

— С Пав… Ученым. Тем, что был болен.

Джейм посмотрел на него с откровенным безразличием.

— Один из них умер там, внизу. Говорят, сердце не выдержало. Толстый старик. Ты о нем спрашиваешь?

— Да, Джейм, о нем, — вздохнул Рис.

Джейм посмотрел на него, потом вытащил из-за пояса бутылку, откупорил и отпил большой глоток.

— Джейм, почему я тоже не мертв?

— Ты должен был быть мертвым. Роч подумал, что убил тебя, потому и не ударил больше. Он вытащил тебя оттуда, притащил в бар и вдруг, подумать только, ты застонал и зашевелился. Роч хотел прикончить тебя на месте, но я сказал ему: только не в моем баре… А потом появилась Шин.

У Риса затеплилась какая-то надежда.

— Шин?

— Она знала, что я должен отправиться на этой колымаге, так что, наверное, это и навело ее на мысль убрать тебя с Пояса. — Взгляд Джейма скользнул по телу Риса. — Шин — женщина порядочная. Вероятно, это единственное, что она могла придумать для твоего спасения. Но, скажу тебе, Роч был только счастлив отправить тебя сюда. Более медленная и болезненная смерть — вот на что, по его мнению, он тебя обрекает.

— Что? О чем ты говоришь?

Озадаченный Рис принялся расспрашивать Джейма дальше, но бармен замолчал и занялся своей бутылкой.