Изменить размер шрифта - +
«Остановись на минутку, – говорил ему внутренний голос, – сядь на бордюр ограждения и подожди, пока этот рев и тряска кончатся». Нет! Он продолжит бег, даже если это убьет его. Упорство было фирменным знаком чемпиона. Он не позволит своему телу и своему мозгу уговорить его сделать передышку. Единственное, что могло бы заставить его остановиться, это если бы все его связки в теле вдруг распались и оно рухнуло на землю кучей отдельных частей.

На другом конце плотины тоже были люди. Они пытались схватить его, когда пробегал мимо, что-то кричали, но он не смог разобрать слова. Знак, отмечавший точку, где трасса уходила с дороги в лес, был опрокинут. Прекрасно. Это может задержать бегунов, не знающих маршрута.

Вскоре Кент снова оказался один среди деревьев. Он настойчиво трусил вдоль тропы, повторяющей очертания края ущелья. В конце этих длинных американских горок его должен поджидать Дюлотт. Кент начинал чувствовать себя немного лучше, старался держать глаза широко открытыми, чтобы не пропустить белой тряпки, отмечавшей место, где спрятан велосипед. Его дыхание уже не было таким прерывистым, как во время бега по плотине. Грохот уменьшился, и земля под ногами почти успокоилась. А потом подвели ноги, стали будто резиновые. Сделав не больше пяти шагов, он упал лицом в грязь.

Хватался за землю, словно утопающий за спасительный плот, и дышал тяжело, как выброшенная на берег рыба.

Все кончено, подумал он, я все провалил. Юсри пролетит мимо и будет первым. Может быть, приостановится, чтобы швырнуть мне грязью в глаза. Потом пробежит Райан, а за ними вся эта пыхтящая, потная, истекающая слюной орава. Если не откачусь в траву, меня просто затопчут до смерти.

Но, полежав несколько минут спокойно, почувствовал прилив сил в конечностях. Он сел. Кругом стояла странная тишина. По тропе никто не бежал. Он, должно быть, вырвался вперед больше, чем полагал. С некоторым усилием поднялся на ноги и отряхнулся. Несколько порезов и синяков. Левое колено слегка кровоточило. Он немного прошелся. Приятно обдувал холодный ветерок, и он начал бег, поначалу трусцой, как бы проверяя себя, а потом с признаками энергии.

Увидев покачивающуюся на ветке тенниску Центра холистической подготовки, остановился. На тропе все еще никого не было.

– Господи, – сказал он, раздвигая ветви, – я, должно быть, обогнал этих засранцев на целые километры.

Велосипед был там, сверкающий и прекрасный. Кент выволок его на открытое место и несколько раз свалился, прежде чем сумел сесть.

 

– Не так быстро, – с улыбкой сказал Дюлотт. – При такой скорости вы побьете мировой рекорд минут на десять. Ну как вы продержались?

– Несколько минут назад думал, что сдох, а теперь чувствую себя отлично. Насколько я впереди остальных?

– Не знаю. Из ущелья не слышно ничего, только какие-то радиопомехи. Вы использовали эти часы-шагомер, пульсометр, потом еще этот...

– Нет. Все это дерьмо разбилось. И, судя по ощущениям в паху, заодно накрылся и жизненный препарат «Джог-Теха».

– Ну, этого никто никогда не узнает. Оставьте велосипед здесь и остаток пути бегите трусцой. Ваше время все-таки должно быть в рамках разумного.

Кент слез с велосипеда и пихнул его в высокую траву.

– Все, что скажете, док. – Он осушил стаканчик воды и угостил себя очищенным апельсином. Припустившись рысью, взглянул через плечо и помахал рукой. – Пока, увидимся в понедельник в отделении Американского банка.

 

Колла обнаружил мужчину, который не хотел уезжать, ибо смотрел по телевизору бейсбольный матч, где как раз намечалась важная подача. Колла немного поспорил с ним, прежде чем бегом вернуться к своей патрульной машине. Когда разворачивался, увидел, как этот мужчина выходит из парадной двери и направляется к своему гаражу.

Быстрый переход