— Почему я здесь? — простонал я. — Я сейчас должен был бы сидеть в своей комнате и готовиться к экзамену по теме «Викторианский роман».

— Потому что у тебя есть характер, — ответил Джордан, сидевший рядом со мной с самым непринужденным видом. — А еще ты никогда не любил срываться с места и бежать только потому, что какой-то говнюк тебе приказал.

— Мы не окончим университет, — сказал я, вдруг почувствовав всю тяжесть своего импульсивного решения. — Ни тебе диплома, ни прохождения по сцене, ни рукопожатий, ни объятий родителей. Я даже не вполне уверен, что я против войны во Вьетнаме, и вот тебе на: я не окончу университет только потому, что мои друзья — фанатики, а у моего соседа по комнате на моих глазах съехала крыша.

— Они отправили Кэйперса в больницу в бессознательном состоянии, — напомнил мне Джордан, — а Шайлу арестовали только за то, что она произнесла речь.

— О да, — согласился я. — Я знал, что здесь не обошлось без высокоморального принципа, в который я даже не верю. Я знал, что загублю свою жизнь по глупейшей причине.

— Ну и возвращайся к себе в комнату, — предложил Джордан.

— Тогда ты подумаешь, что с точки зрения философского отношения к жизни ты выше меня, — ответил я.

— Я уже так думаю, — улыбнулся Джордан.

— И Шайла перестанет со мной разговаривать, — продолжал размышлять я.

— Это уж как пить дать, — кивнул Джордан.

— Майк сфотографирует меня, когда я буду пробираться к дверям, съежившись, словно побитая собака.

— Этот снимок появится во всех газетах, — согласился Джордан.

— Но я мог бы махнуть на Аляску, где и слыхом не слыхивали о Южной Каролине, — задумчиво произнес я. — Мог бы начать новую жизнь. Со временем о моей трусости все забыли бы. Или отправился бы во Вьетнам. Добровольцем. Сделался бы зеленым беретом. Резал бы глотки деревенским старостам, связанным с вьетконговцами. Получал бы медали. Меня поимели бы в Бангкоке под ар-эн-би. Высадился бы на парашюте на Севере и нарушил бы там энергоснабжение. Сделал бы ожерелье из человеческих ушей. Наступил бы на пехотную мину. Потерял бы обе ноги и смотрел бы, как поросенок тащит в зубах мои яйца. Накопил бы деньжат и купил бы себе инвалидную коляску с электроприводом. Вывел бы из строя металлоискатель — так много шрапнели застряло в том, что когда-то было моим членом. Ну нет. Я остаюсь.

— Хорошее решение, — одобрил Джордан.

— Но ты же собирался после университета вступить в Корпус морской пехоты, — сказал я.

— Это подарок отцу, — улыбнулся Джордан. — Хотел дать ему возможность хоть раз в жизни мною гордиться.

— Обратись к консультанту по профориентации. Возможно, он тебе что-нибудь и присоветует, — ответил я, глядя, как вокруг нас сжимается кольцо полицейских и гвардейцев.

— Это уменьшает шансы стать командующим, — заметил Джордан.

— Родители нас точно убьют, — вздохнул я. — Господи боже мой, а мать от злости просто на стенку полезет! Она считает, что заслужила, чтобы я получил диплом.

— Можем пойти на летние курсы.

Тут мы услышали голос Кристофера Фокса, прогремевший на весь зал:

— Все студенты, которые в ближайшие пять минут не покинут здание студенческого союза, будут арестованы. Мы вводим чрезвычайное положение. У вас ровно четыре минуты и сорок секунд, чтобы разойтись по своим комнатам.

Неожиданно Джордан встал с места и громко сказал:

— Эй, ребята, похоже, вы чего-то недопонимаете.