Руины Крокодилополя раскинулись на холмах и пригорках и в ямах, которые при внимательном рассмотрении оказались останками кирпичных домов. Там сохранились обломки керамики, перемешанные с рыхлой землей, а в одном месте я подобрал ярко-голубую бусину. Мы встретили гаффира, сторожа, наблюдавшего за руинами от имени правительства, за спиной у него висело ружье.

Он показал нам дорогу туда, где находилось храмовое озеро, где сверкавший драгоценностями фараон Петесухос некогда принимал подношения греческих путешественников. Сегодня там ничего невозможно увидеть, кроме небольшого углубления посреди черного глинистого участка.

Было приятно присесть на холме, утереть пот с лица, потому что солнце палило невыносимо. Мы выкурили по сигаретке, и, как обычно бывает на местах археологических памятников, я задумался о том, насколько случайно наше знание о прошлом, о давно исчезнувших цивилизациях. Сегодня нам может показаться невероятным, что будущие века, возможно, узнают об уаттовском паровом двигателе из сохранившегося по недоразумению школьного реферата, зарытого в жестяной коробке; или что все произведения Шекспира могут исчезнуть и останутся лишь десять строк «Гамлета», которые некий эксцентричный поклонник вырезал на мраморной плите в библиотеке. Как бы дико и странно это не звучало, именно так произошло с цивилизациями не менее великими, чем наша; и в наш век воздушных бомбардировок кто посмеет утверждать, что больше это не повторится?

Когда покойный лорд Карнарвон несколько лет назад вел раскопки в Фивах, он обнаружил там деревянную дощечку, которую некий школьник использовал для упражнений. На ней была скопирована надпись со стен давно разрушенного храма, и она сообщает о событии, неизвестном по другим источникам, — об изгнании гиксосов при последнем царе XVII династии. Кто бы мог подумать, что заурядный ученик, неохотно выполняющий задание из страха перед поркой, самой судьбой избран для сохранения сведений об историческом событии и что написанные на деревянной дощечке слова переживут века, в то время как каменный храм обратится в прах?

Так и священные крокодилы Файюма были избраны судьбой как вместилище тайн. Когда Гренфелл и Хант вели раскопки в оазисе в поисках папирусов, кстати, найденных в поразительном изобилии, сначала они сильно разочаровались, обнаружив лишь мумифицированных крокодилов. Их неудовольствие передалось рабочим, один из которых в ярости бросил священную рептилию на землю, и от удара она внезапно раскрылась, и оттуда посыпались папирусы! Тогда все бросились потрошить других крокодилов, которые и в самом деле представляли собой настоящие библиотеки, поскольку жрецы набили их тела разного рода старинными рукописями: фрагментами сочинений древних классиков, царскими указами, частными письмами, земельными кадастрами, финансовыми отчетами и прошениями. Иногда только фантастическая случайность позволяет узнать что-либо о вещах, столетиями пребывавших в забвении.

Попрощавшись с дружелюбным офицером, я вернулся в Каир другим маршрутом, по дороге, которая шла параллельно Нилу. Она не раз подходила к реке вплотную, а потом поднималась на высокую набережную и мчалась мимо полей кукурузы и сахарного тростника. Высоко над пальмовыми кронами видны косые белые паруса нильских судов, бесшумно скользящих вверх и вниз по реке. Мимо шагают вереницы верблюдов, в черной, густой пыли трусят ослы, гогочут гуси, кулдыкают индюки, кричат петухи, воркуют голуби, лают собаки, смеются и плачут дети, и черная земля на берегах каналов окружает колодцы-шадуфы, у которых стоят мужчины, поднимающие воду в протекающих кожаных ведрах.

Если бы удалось избавить египетские деревни от малярии и офтальмии, а также сотен других инфекционных заболеваний, они стали бы самым идиллическим местом на свете. Они кажутся такими прекрасными в полосатых тенях от пальм, дома с плоскими кровлями тесно прижимаются друг к другу, белые минареты вздымаются ввысь, отражаясь в голубой воде каналов, а на крышах домов или по соседству с ними устроены белые башни голубятен, и тысячи голубей взлетают в небо, крылья мелькают в ярком солнечном свете.