Я шел дальше, и ловушки встречались мне все чаще. Туго натянутая над полом веревочка уводила в крошечные отверстия в стенах, нажимных плит-ловушек становилось все больше, пару раз я натыкался на оставленные рюкзаки, но трогать их не стал, даже с учетом того, что из одного торчало серебряное блюдо. Лучше на обратном пути подорву издали ловушку, чем сейчас оповещать мелких поганцев, что я иду по их души.

Кстати, чем больше я раздумывал над гремлинами, тем менее правильным мне казалось их пристрастие к алхимической взрывчатке и ловушкам. Кажется, по мифологии Земли, гремлины — ненавистники прогресса и техники. Или только техники?

В любом случае, гремлинам удалось то, чего не удавалось ни оркам, ни гоблинам — создать взрывчатое вещество с помощью исследований своего народа. У энтузиастов из числа людей не получилось повторить их успехи — гремлины владели особенной алхимией. С тех пор подземелье часто закидывает их на верхние этажи, и никогда не переносит монстров без взрывчатки.

Когда мы прошли первую сотню метров ловушек, я спрятал «утреннюю звезду» в сумку, достал дротики и духовую трубку, которые закрепил на поясе. Вряд ли я встречу на территории гремлинов бронированных монстров, а против мелких уродцев подойдут дротики и метательные ножи.

Однообразные коридоры плавно перетекали друг в друга, отличаясь лишь ловушками, и все сильнее напрягали меня — я шел зачистить группу гремлинов, но, похоже, здесь настоящее логово, которое не отметили на карте подземелья.

Первый патруль мы встретили пройдя пятьсот метров от первой ловушки. Трое маленьких зеленоватых уродцев с грубыми сумками на поясах сжимали в своих лапках грубые копья. Не успели они понять, кого увидели, как я замедлил время, продрался через густой, плотный воздух и перерезал им шеи. Затем, отменив навык, по привычке пробил черепа. Все три сумки я взял с собой — в каждой находилось по две бомбы. Увы, на продажу гремлинская взрывчатка не шла — хранились алхимические поделки очень недолго, и торговцы отказывались их брать. Лучшим вариантом было использовать их сразу.

Я достал одну бомбочку из сумки, взвесил на ладони, рассмотрел. Состоял взрывной шар из двух глиняных полусфер, слепленных вместе. Какой состав внутри, я не знал, и не горел желанием выяснять — стоит глине расколоться, а составу попасть на воздух — грянет взрыв.

Бомбочка не была похожа на земную гранату — от этой практически не будет осколков, но алхимические соединения, попав на воздух, породят оглушающий хлопок, плюс сильно изменят давление вблизи от эпицентра взрыва. Не знаю, как именно действует алхимическая смесь, знаю только, что люди вблизи от взрыва умирают из-за этого перепада давления и кровоизлияния в мозг. Ну, и тела людей после таких взрывов выглядят так, будто их долго избивали — по всему телу появляется гематома, и особенно сильно она выделяется на той его части, которая была повернута к разорвавшейся гремлинской бомбочке.

Ловушки больше не встречались. Мы шагали, приближаясь к месту, откуда струился дым, и после очередного поворота наткнулись на толпу из десятка существ. Я, как обычно, сперва замедлил время и посмотрел за поворот, а увидев там группу гремлинов, отправил сумку в полет. Рисковать и сражаться с десятью мелкими тварями я не хотел — слишком много целей, которые нужно контролировать.