| Илья с Даниилом вывалились из машины и встали, полуобнявшись, будто каждый из них не мог держаться на ногах самостоятельно. - Что ты чувствовал? - спросил Илья, неожиданно для себя перейдя с Антоном на "ты". - М-м... Сначала ничего. А когда вы мне сказали, - Вязников сделал паузу, прислушиваясь к своим ощущениям, - жар возник в голове, не внутри, а на коже. Внутри как раз все было холодно, и холод этот спускался к ногам. У меня и сейчас ноги будто замороженные. Стою, как на ледяных столбах, впечатление такое, что отморозил пальцы. Он опустился на асфальт, прислонился к кузову "жигуля" и расшнуровал туфли, а потом снял носок с левой ноги и потрогал пальцы руками. - Ничего, - удовлетворенно проговорил он. - Теплые. - То, что ты сейчас описал, - сказал Репин, - я читал в книге о йоге Рамачараке. Раскрытие какой-то там чакры. Очень похоже. Даниил натянул носок, надел и аккуратно зашнуровал туфли, но подниматься не стал, так и сидел, поджав ноги. - Что это было? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Антон. - Ты видел? - обернулся к нему Репин. - Хотел бы я знать, что стало причиной! Ясно, что не процессы в мозгу Даниила Сергеевича Вязникова. В его организме просто нет столько электричества. - Как жить? - с неожиданной тоской в голосе сказал Вязников. - Как жить дальше? - Антон тебе все прекрасно объяснит, - хмыкнул Илья. - Давайте действительно поедем, а то становится темно. Антон сел за руль, посмотрел в зеркальце: Даниил привалился к спинке в углу сидения, Илья - у противоположной дверцы. - Какой пакости теперь прикажете ждать? - спросил он. - Ямы на дороге? Репин с Вязниковом переглянулись. - Может, и ямы, - тихо проговорил Даниил. - А может, вспыхнет в небе звезда ярче Солнца, и жизнь на Земле прекратится в один миг, потому что изольются лучи смертные... - Даня, - сказал Репин. - Возьми себя в руки. Пожалуйста. Антон все еще не понимает смысла твоей теоремы. - Вы... Ты думаешь, что нужно объяснить? Так, чтобы понял? Илья встретил в зеркальце взгляд Антона и сказал твердо: - Ни в коем случае. - Тогда поехали, - Вязников отвернулся к окну, за которым уже опустился быстрый вечер: в фиолетовом небе зажглись первые звезды, закат за лесом был багровым, завтра, похоже, ожидался ветренный день. У Даниила крепло ощущение, что все происходившее вокруг - в последний раз. И вечер этот, и дорога, и тихий напряженный разговор, и крик птицы, неожиданно взлетевшей из кустарника, и ослепляющий свет фар встречных машин, и красные огоньки машин, мчавшихся в сторону Москвы, и еще что-то, чего он не мог определить, потому что не думал об этом. Все было в последний раз, потому что... - Что бы я ни говорил прежде, - тихо произнес Даниил, - все равно правда остается: Володю убил я. Больше просто некому. - Если уж быть точным, - пошевелился невидимый уже в полумраке Илья, - то Митрохина убил Тихомиров, когда решил спалить старые журналы. - Я, - громко и твердо сказал Даниил, будто точку поставил. - Можно считать ваши слова официальным признанием? - поинтересовался Антон. - Можно, - сказал Вязников. - Если признание - царица доказательств, считайте дело законченным. - Антон, - предостерегающе произнес Илья, - не слушай ты его, ради Бога. И поехали, наконец. Сколько можно стоять на месте? Антон включил зажигание и вывел машину в правый ряд. Минут через десять проехали пост ГИБДД, зарево огней большого города осветило полнеба, притушив звезды, Антон свернул с магистрального шоссе, и за все это время никто не проронил ни слова. Когда подъехали к дому, Антон сказал: - Что мне делать с вашим признанием? Что я напишу в деле? О теореме Вязникова, в которой ничего не понял? Даниил промолчал, Илья хмыкнул. Наверх почему-то поднялись по лестнице, никто даже не подумал остановиться у шахты лифта. Женщины сидели на кухне и, похоже, без мужей чувствовали себя вполне комфортно. - Ну, вы даете! - заявила Света. - Где вас носило три с половиной часа? Антон, почему ты не взял мобильник? - Вы тут зря времени не теряли, - улыбнулся Антон. - Нам-то хоть коньяк оставили? - Ты же видишь, - возмутилась Света, - бутылка почти целая. |
