Максвил помолчал.

— Последние три года «Интерпол» из сил выбивается, только бы выследить мерзавцев, — сказал он наконец. — Безуспешно. Очень уж преступники искусны. Мы тоже мельтешимся, чуть завидим проблеск этого «агентства». Никакого проку. Не знаю, куда тебя направить, Питер. Покажи‑ка фото обгорелого «садовника».

— Типажный злодей, — заметил Питер, протягивая карточку.

— Нет, незнаком, — нахмурился Максвил. — Оставлю у себя, попрошу, пусть пороются в картотеке. Твоя единственная зацепка.

— То есть совсем ничего.

— Чтобы тебе лишний раз не высовываться, позвоню сам своему приятелю из «Интерпола» в Париж. Скажу, опять наткнулся на прежнюю банду. Авось отыщется какая ниточка. У них наверняка накопилась по мелочам информация.

— Спасибо.

— Разница во времени пять часов, — взглянул на часы Максвил, — попробую звякну часа в четыре утра. А ты марш домой — и спать. — Максвил обнял Питера за плечи. — Официально пока мало чем могу помочь тебе. Вся прелесть моей работы — мы убийства раскрываем только после того, как их совершат. Медали на грудь — а людей‑то уже не воскресить. Черт возьми! Но если понадоблюсь — звони, помогу неофициально.

— Ниточку бы от «Интерпола»! — сказал Питер.

Но особых надежд на это Питер не возлагал. К себе домой, на Ирвинг — плейс, он добрался на такси. Грэг прав, выспаться необходимо. Голова как ватой набита. Ночью выспаться не удалось из‑за Элли. Нет ясности и четкости в мыслях. Может, он все‑таки ошибается? Может, в интересах Элли и Корал бросить все? «Отвязаться». Слишком уж много у противника живой силы и техники. Он один. На его стороне только «Ньюсвью» да Максвил — и то лишь как друг, а не как полицейский. Один против организации мирового масштаба, которая ни во что не ставит ни закон, ни этику. Агентство наемных убийц всех национальностей и рас, готовое разить в любую секунду, в любом месте.

Тело ныло, когда ои расплатился с такси и вошел в дом. Квартира была на первом этаже, позади дома симпатичный садик. Он открыл дверь и щелкнул выключателем.

Гостиная у него длинная и узкая, в дальнем конце — камин. Направо от камина дверь в кухню.

Неожиданно Питер как споткнулся.

В кухне горел свет. Питер его не включал. Когда уходил утром, было уже светло.

В центре дверпого проема болталась пара ног. Башмаки высоко над полом.

Пересилив себя, Питер вошел в кухню. Ноги пришлось отодвинуть.

— Господи! — вырвалось у него.

На веревке, привязанной к трубе отопления, висел Джордж Уилсон: нелепо вывернута на сторону голова, сизый язык высунут, глаза навыкате. Кидаться обрезать веревку ни к чему: Джордж уже давно умер.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

По квартире Питера сновали полицейские — уголовный розыск. Чуть опомнившись, он позвонил Максвилу. Питер ни на секунду не усомнился: Джорджа убили. Но уверенность держалась на интуиции, и только сейчас Максвил подтвердил: да, убийство.

— Ни на стул, ни на табуретку он не вставал, — рассуждал Максвил, сейчас собранный и деловитый, — их тут просто нет. А если, предположим, он забрался на кухонный стол и прыгнул оттуда, то разбил бы вдребезги дверцу буфета. С пола же до трубы не достать. Да и с кухонного стола туда, где привязана веревка, не дотянуться… Веревка? Бельевая? Ты что, Питер, устраиваешь постирушки дома?

— Нет. И бельевых веревок у меня нет.