В это мгновение, глядя на сверкающие под солнцем волны, чувствуя на щеках свежий бриз и руку миссис Дэллоуэй на своей руке, Рэчел подумала, что, возможно, жизнь, которая раньше была ей неизвестна, и в самом деле бесконечно прекрасна, хотя в это так трудно поверить.

Мимо прошла Хелен. Она удивилась и почувствовала легкое раздражение, увидев, что Рэчел стоит об руку с мало знакомой ей женщиной и выглядит взволнованной. Но тут к ним присоединился Ричард, который получил удовольствие от очень интересной беседы с Уиллоуби и был в настроении пообщаться.

— Посмотрите на мою панаму, — сказал он, прикасаясь к полям своей шляпы. — Вы знаете, мисс Винрэс, как сильно можно улучшить погоду соответствующим головным убором? Я решил, что сегодня жаркий летний день, и предупреждаю вас, что вы ничем не сможете поколебать моей уверенности. Посему я намереваюсь сесть. И советую вам последовать моему примеру. — Он указал на три кресла, стоящие в ряд.

Откинувшись на спинку, Ричард воззрился на волны.

— Чудесный синий цвет, — сказал он. — Хотя его многовато. Для красоты вида важнее всего разнообразие. Например, если холмы — должна быть река, если река — нужны холмы. На мой вкус, самый лучший вид в мире открывается в погожий день с Борз-Хиллз — повторяю, день должен быть погожим. Плед? Спасибо, дорогая. В этом случае вы также имеете возможность предаться воспоминаниям, погрузиться в прошлое…

— Дик, ты хочешь поговорить, или мне почитать вслух?

Вместе с пледами Кларисса принесла книгу.

— «Доводы рассудка», — объявил Ричард, прочитав заглавие.

— Это для мисс Винрэс, — сказала Кларисса. — Она не выносит нашу любимую Джейн.

— Осмелюсь предположить, это оттого, что вы ее не читали, — сказал Ричард. — Она, безусловно, величайшая из наших писательниц. Да, она величайшая, — продолжил он, — и поэтому она не пытается писать, как мужчина. В отличие от остальных женщин, которых я из-за этого не читаю. Приведите свои доводы, мисс Винрэс, — он сложил руки палец к пальцу, — я готов обратиться в вашу веру.

Рэчел попыталась оправдать свой пол, но тщетно.

— Боюсь, он прав, — сказала Кларисса. — Он обычно бывает прав, негодяй! Я взяла «Доводы рассудка», решив, что они зачитаны меньше, чем остальные романы. А с твоей стороны, Дик, нехорошо делать вид, будто ты знаешь Джейн наизусть — учитывая, что ты всегда от нее засыпаешь!

— После трудов на ниве законодательства я имею право поспать, — сказал Ричард.

— О пушках ты думать не будешь, — заявила Кларисса, увидев, что его взгляд, поднявшись над волнами, задумчиво блуждает в поисках суши. — И о военном флоте, и об империях, и обо всем остальном. — Она открыла книгу и начала читать: — «Сэр Уолтер Эллиотт из Келлинч-Холла, что в Сомерсетшире, был человеком, который ради собственного удовольствия не читал никакой другой книги, кроме „Книги баронетов“. Вы не знаете сэра Уолтера? „Она развлекала его в часы досуга, утешала в часы печали“. Все-таки хорошо пишет, правда? „А еще…“»

Она читала непринужденно и немного иронично. Она решила, что сэр Уолтер должен вытеснить из головы ее мужа мысли о пушках и Британии и увлечь его в изысканный, странный, жизнерадостный и слегка нелепый мир.