На этот раз игра стоила свеч: зеркальные камни, необыкновенно редкие, обладали свойством в десять раз увеличивать яркость света, исходящего от костров и смолистых факелов, которые жгли в пещерах на протяжении сезона дождей. Более того: эти природные отражатели усиливали именно ту полосу спектра, что отвечала за питание. Одна свеча, горящая рядом с таким камнем, давала пламя столь же ослепительное, как молния, прорезающая небо. Если какой-либо семье удавалось запастись этими светоусиливающими кристаллами, сезон дождей больше был ей не страшен. Поддерживать себя можно было просто светом факелов, а небольшие камни обменять на разные ценные вещи. Социальный статус такой семьи внутри клана мгновенно менялся. Тот, кто сумел добыть свет, доказывал этим свою отвагу и презрение к опасности. Очень часто эти люди в будущем становились старейшинами…

Нат едва поспевал за отцом, опьяненный бегом и мыслями о забрезжившей возможности избежать на предстоящие шесть месяцев ужасной необходимости есть через рот, этого отвратительного ритуала, к которому он так и не смог привыкнуть. Следовало принести побольше камней, полные мешки, пусть даже от этого кожа у них на плечах сотрется до кости. Потому что, к несчастью, со временем камни теряли свою мощь. Булыжник величиной с кулак полностью вырабатывался за две недели. Чтобы продлить камням жизнь, их зарывали в землю или заворачивали во что-нибудь непрозрачное, словом, хранили так, чтобы на них не падал никакой свет.

Собранных камней должно быть достаточно не только поддержания своей семьи, но также для подношения старейшинам и жрецам: пренебречь этим означало навлечь на себя множество мелких неприятностей, на которые те были большие мастера.

Около полудня Родос остановился у подножия каменной пирамиды высотой в три локтя. Составляющие ее блоки слегка разошлись; за ними угадывалась камера, наполненная предметами, назначения которых Нат не знал. Зеркальные камни были впечатаны по периметру гробницы, образуя подобие примитивного фриза. Родос тут же уселся на колени, достал свои инструменты и принялся выковыривать кристаллы. От нервного напряжения он слегка задыхался, и Нат едва разобрал его слова, когда отец обратился к нему:

— Возьми-ка те просмоленные лоскуты, сынок! — Родос говорил шепотом, словно боялся разбудить древние мумии, погребенные в этом склепе. — Будешь аккуратно заворачивать каждый камешек. Как только солнце перестанет их подпитывать, они начнут терять свою силу. А в темноте они просто заснут.

Он испустил смешок и добавил:

— Можно сказать, это замороженный свет!

Нат едва сдержался, чтобы не хохотнуть в ответ. Начиная с какого-то времени нервозность отца передалась и ему. Он занялся своей работой по укладке камней. Каждый кристалл Нат заворачивал в черный кусок ткани; его пальцы, а затем и ладони скоро оказались выпачканы. Родос кряхтел и вполголоса ругался; его удары все чаще били мимо цели. Он расколол один из камней, приведя его в негодность, и ранил себя в запястье. Нат находился поодаль. Мешок наполнялся медленно. Было очевидно, что Родос недооценил крепость впайки этих погребальных украшений. Следовало спешить; их вылазка начинала принимать опасный характер.

В очередной раз подойдя забрать камни, Нат отважился бросить взгляд внутрь миниатюрной пирамиды. Ему показалось, что он различает контуры очень маленького саркофага. Гробница карлика… Или ребенка? Ходили легенды (их обычно рассказывали в пещерах у костров), что некогда миром правила раса гномов. Народ богов-карликов, чья могущественная магия породила гидрофобов… и драконов.