— Ясно. Кстати, имя вашего экстрасенса кажется мне знакомым. Возможно, я с ней когда-то встречался, хотя, разумеется, это всего лишь светское знакомство. Спрошу у жены. Она лучше помнит такие вещи.

— Да, сэр. Мне приостановить общение с мисс Санчес, пока вы не переговорите с женой?

— Нет, не нужно. Все на ваше усмотрение. А вы что думаете по этому поводу, детектив?

Пибоди вытянулась по стойке «смирно».

— Я, сэр? Э-э-э… Я несколько больше доверяю телепатическим способностям, сэр. В моей семье есть экстрасенсы.

— А вы не одна из них?

Пибоди позволила себе улыбнуться.

— Нет, сэр. Я довольствуюсь основными пятью чувствами. Но я, как и лейтенант Даллас, верю, что с Селиной Санчес стоит хотя бы побеседовать еще раз.

— Ну, так поговорите с ней. Только помните: если репортеры прознают о глазах, СМИ раздуют из этого дела сенсацию, о нем будут чирикать все воробьи на всех крышах. Мы должны раскрыть его, пока не начался вселенский балаган.

Уличные художники попадались здесь на каждом шагу, как, впрочем, и артистические кафе.

Двухуровневая мансарда Селины располагалась над трехэтажным ателье, где по потогонной системе производились дешевые копии дизайнерской одежды. Как и все его соседи, этот старинный дом был перестроен, модернизирован и заселен теми, кто мог себе позволить такую роскошь.

Оглядывая дом снаружи, Ева заметила, что окна в нем широки, как ворота ангара, а на уровне четвертого этажа пристроена узкая, но длинная наружная галерея, огороженная ажурной кованой решеткой.

— Вы уверены, что не хотите позвонить и договориться о встрече? — спросила Пибоди.

— Она должна почуять наше приближение.

Пибоди подошла к парадному вслед за Евой.

— Это сарказм, босс?

— Пибоди, ты слишком хорошо меня изучила. —Ева позвонила по домофону, и через несколько мгновений в динамике раздался голос Селины:

— Да?

— Лейтенант Даллас и детектив Пибоди.

В домофоне послышался звук, похожий на вздох.

— Входите, пожалуйста. Сейчас я открою дверь. Световой сигнал над дверью сменился с красного на зеленый, замки открылись с легким щелчком. Как только Ева и Пибоди оказались в вестибюле, слева от них разъехались в стороны двери лифта, и они вошли в кабину.

Когда лифт прибыл на четвертый этаж, оказалось, что выход из шахты преграждают изящные решетчатые воротца из кованого железа. По другую сторону этой ажурной решетки стояла Селина. В этот день ее волосы были собраны на затылке в какой-то сложный, перекрученный узел с замысловатыми восточными шпильками. На ней были обтягивающие эластичные брючки до середины икры и такой же облегающий верх, оставляющий талию открытой. Босые ноги, никакой косметики, никаких украшений.

Она открыла воротца и отступила на шаг.

— Я опасалась вашего прихода. Проходите, садитесь.

Они вошли в просторное помещение, всю меблировку которого составлял внушительных размеров диван S-образной формы, обитый вишневым бархатом, и кофейный столик. На столике стояла вытянутая в длину плоская чаша, заполненная, как показалось Еве, обломками горных пород, а рядом — высокая свеча в кованом шандале.

Медового цвета пол, покрытый настоящим старинным паркетом, был выскоблен и навощен до блеска. По этому медовому морю были разбросаны яркие коврики, а на бледно-зеленых стенах развешаны яркие абстрактные картины.

Один арочный проем вел в кухню, другой — в большую столовую, где можно было принимать гостей. Наверх вела винтовая лестница, выкрашенная в более темный, по сравнению со стенами, зеленый цвет. Поручень лестницы изображал скручивающуюся бесконечными кольцами змею.