Та точечка внутри теперь, казалось, гудела, а белизна разрушала боль, причиняемую кинжалом в моей груди.

 - Ты думаешь, что они - признак слабости. То, что я сдалась, точно так же, как и твоя уверенность, что твоя плоть делает тебя сильнее… Все это  неверно . Твоя плоть делает тебя слабым, и эти слезы сильнее любого оружия, которое ты можешь вообразить.

 Он наклонился ближе, и зловонное дыхание с его словами ударило мне в лицо.

 - Любишь плакать? Я прослежу, чтобы ты не останавливалась.

 Затем Крамер нахмурился, склоняя голову набок. Он снова пробежался по мне рукой, но на сей раз с осторожностью.

 - Ты чувствуешься … странно, - пробормотал он.

 - Вибрирую? – спросила я хриплым шёпотом. - Чувствуешь притяжение, как и тогда, когда следовал за потоком энергии, приведшим тебя ко мне в Огайо, в Сент-Луис, в Сиу-Сити и фермерский дом? Знаешь,  почему  ты снова так сильно чувствуешь его теперь?

 Он потянулся, чтобы с силой хлестнуть меня по лицу, и теперь уставился на розовую влагу, покрывающую его руку, с возрастающим беспокойством вместо триумфа.

 - В них что-то есть, - протянул он.

 - Верно, - сказала я, лаская каждое слово. - Сила.

37

Раньше, когда позаимствованные у Мари способности работали во мне в полную силу, я могла просто пролить свою кровь и вызвать Остатки. Если же я хотела вызвать  призраков , пролить я должна была слёзы, объединив их с внутренним боевым кличем. Оставшейся во мне силы королевы вуду не было достаточно, чтобы принудить призраков мчаться ко мне со всех концов. Однако призраки, концентрирующиеся со всей своей силой в попытке меня найти, вроде Элизабет и Фабиана, смогут же?

 Да, на это у меня энергии хватит. Фонарь, который Крамер оставил на земле, тот самый, мерцающим пламенем и зловещим предназначением которого он пытался напугать нас, только облегчит задачу найти нас для любого, кто будет искать с неба.

 Крамер отшатнулся, вытирая руку о тунику, будто бы мои слёзы были ядовитыми.

 - Я сожгу их за тебя,  Хекс !

 Я полагала, что моё послание отправлено, и теперь пришло время прекратить прикидываться и отпинать чью-то злобную задницу.

 - С удовольствием посмотрю, как ты попытаешься.

 Он схватил фонарь, и взгляд его сказал мне, что на сей раз он не блефовал. То, что он почувствовал в моих слезах, должно быть, предупредило его, что не стоило рисковать, насилуя и пытая меня для начала. Но из-за того, что он промахнулся приблизительно на сантиметр, когда вонзал серебряный кинжал мне в грудь, я без колебаний рванула руки вниз, ломая удерживающие меня металлические наручники. От этого кинжал ушёл глубже, но недостаточно, чтобы раскромсать моё сердце, и прежде, чем Крамер успел исправить эту ошибку, я выдернула лезвие. Два сильных рывка освободили от оков мои ноги, оставляя разгораться у основания опустевшего столба лишь высохшие кукурузные листья, когда Крамер бросил в меня фонарь.

 Они вспыхнули со свистом - бензин, которым полил меня Крамер, пропитал и их. Я отпрыгнула достаточно далеко, чтобы избежать любых паров воспламенения, однако он и Лизу с Франсиной бензином полил. А кукурузные стебли вокруг нас, высушенные и хрустящие из-за позднего сезона, походили на высокие, тощие спички.

 Крамер взвыл от досады, что не попал в меня. Сара увидела огонь и начала отползать от расчищенной полянки так быстро, как только могла. Я побежала к Франсине, сваливая её столб ударом ног и разрывая металл на её запястьях и лодыжках. Она задыхалась от боли за этим кляпом, но Крамер не сдался в своих ужасных намерениях так легко. Он подобрал горящую шелуху с земли и бросил в нас.

 Место, где раньше стоял её столб, вспыхнуло от контакта с этими жадными оранжевыми и желтыми языками пламени, но я вовремя дёрнула её в сторону.