|
Ты говорил, что я никогда прежде не принимала плохих решений. Я и сейчас не начинаю этого делать. — Я слегка пожала плечами, прежде чем взять Куинна за руку, переплетая наши пальцы. — Мне так жаль, Гар. Это моя вина. Куинн не сделал ничего плохого. Я ему солгала. Это произошло из-за меня, поэтому, если ты хочешь кого-то винить, вини человека, который за это ответственен. — Я посмотрела на человека, о котором мечтала долгие годы и увидела, что он смотрит на меня с нежным выражением лица, в котором читалось: «Я тебя люблю». Я пояснила: — Что сделано, то сделано. Я люблю его. Он любит меня. И мы будем вместе независимо от того, нравится тебе это или нет. — Выражение моего лица было умоляющим. Я заговорила тихо, эмоции сжимали мое горло. — И я бы очень хотела, чтобы ты принял это, потому что я не думаю, что смогла бы справиться с твоим молчанием, Гар.
Мой брат пристально смотрел на меня, и его внезапная напряженность показала мне, насколько сильно я ранила его. И это разбило мне сердце, когда он развернулся и вышел из моей квартиры, пробормотав: — Я не могу поверить в это дерьмо. Я посмотрела на Куинна и все, что я увидела, — это острую сильную боль на его лице. Мы стояли там, держась за руки, держась друг за друга, как за спасательный круг. Примерно через две минуты после того, как мой брат ушел, я разрыдалась так же сильно, как в тот день в седьмом классе, когда Марк Вейн отрезал мою косичку. Мы с Куинном решили, что лучше будет пораньше лечь спать. В конце концов, мы едва обмолвились и словом после того, как ушел Гарри. Я не была уверена, что говорить или делать. Мой брат четко дал понять, что он не собирался поддерживать меня с Куинном. Это причиняло мне боль так, как я даже не ожидала. Мой брат был всем для меня. За короткий момент я была полностью раздавленной. Тупая боль пульсировала в том месте, где было бы мое сердце, если бы он не вырвал его часами ранее. Куинн держал меня в своих объятиях всю ночь, прижимая мою спину к своей груди, он гладил мою руку, прижимал ближе и целовал в шею с любовью и в знак безмолвного утешения. Это не имело значения. Я не чувствовала ничего из этого. Я была в оцепенении. Мы с Куинном официально были парой один день, и я чувствовала себя так, будто мы уже были обречены. Все не так должно было быть, черт побери! Я фантазировала об этом моменте большую часть своих подростковых лет. Все не так, как должно было. Мое сердце снова наполнилось болью, когда очередной приступ скорби прошел сквозь меня. Я шмыгнула носом и зажмурила глаза, когда потянулась к предплечью Куинна и схватилась за него. — Малышка, — он нежно прошептал, — иди сюда. Мое тело повернулось, я зарылась лицом в его шею, и из меня вырвался жалостливый всхлип. Он укрыл меня, оставив нежные поцелуи на виске, именно так, как я любила. Нет. Все не так, как должно было.
Дверь открылась, и там стояла моя мама, ее лицо выражало неодобрение. — Миа, у тебя же есть ключи, сладенькая. Тебе не нужно стучать. Узел в моем желудке ослаб, когда я прошла за ней в дом. — Я не знала, захочешь ли ты меня видеть, — призналась я. Она махнула мне рукой, когда мы были уже на кухне. — Из-за этой маленькой размолвки? — Ее бровь вздернулась, но она смягчилась улыбкой. — Мы семья. У нас они могут случаться. Честно говоря, я удивлена, что она не произошла раньше. Мои брови метнулись вверх. Кто эта женщина? Когда она увидела мое удивленное выражение лица, она улыбнулась и взяла меня за руку. — Бабушка была занозой в заднице, Миа. Были дни, когда я едва могла выносить ее. Она вырастила меня. Я просто должна была стать занозой в твоей заднице. Я пододвинулась к ней. Положив свою руку на ее, и, сжав, я сказала хриплым голосом: — Прости меня, мама. |
