Колли протянула матери чашку кофе.

– Я понимаю.

– Мне пришлось принимать лекарства, чтобы выйти из депрессии. – Вивиан выдавила из себя улыбку сквозь слезы. – Эллиот отлучил меня от таблеток. Он постоянно меня чем-то занимал. Мы ходили в театр, посещали аукционы антиквариата. Проводили выходные за городом, когда Эллиоту удавалось вырваться. – Она прижала их сплетенные руки к своей щеке. – Он вытащил меня из ямы.

– Она считала, что это случилось по ее вине. Что она сделала что-то такое, вызвавшее выкидыш.

– В колледже я курила марихуану.

Колли заморгала и с удивлением почувствовала, как в горле поднимается смех.

– Ох, мамочка, ты у нас, оказывается, крутая женщина.

– Я действительно много курила. – Вивиан улыбнулась сквозь слезы. – А как-то раз я даже попробовала ЛСД, и дважды у меня были случайные связи на одну ночь.

– Ну что ж, теперь все ясно. Моя мать – шлюха. Травки покурить не найдется?

– Нет! Конечно, нет.

– Значит, побалдеть не придется. Ну ничего, переживем. – Колли оперлась на стол и похлопала мать по колену. – Значит, в колледже ты курила и гуляла направо и налево. Суду все ясно.

– Ты хочешь, чтобы мне стало легче. – Вивиан всхлипнула и положила голову на плечо мужу. – Я решила попытаться еще раз. Эллиот уговаривал меня еще немного подождать, но я была полна решимости. Я никого не хотела слушать. Можно, наверное, сказать, что я была одержима. Мы даже поссорились.

– Я был встревожен состоянием твоей матери. Как физическим, так и психическим.

– Он предложил усыновление, принес мне материалы, но я слышать ничего не хотела. Я смотрела на беременных женщин, на матерей с младенцами и думала: это мое право, моя миссия в жизни. Мои подруги рожали детей. Почему им можно, а мне нельзя? Они меня жалели, и от этого мне становилось только хуже.

– Я не мог видеть ее такой несчастной. Такой потерянной. Это было невыносимо.

– Я снова забеременела. Я была так счастлива! Меня тошнило – как и в первые два раза. Меня страшно тошнило, у меня наступало обезвоживание. Но я была осторожна. Когда врачи велели мне лежать в постели, я легла в постель. На этот раз мне удалось преодолеть первые три месяца. Казалось, все было хорошо. Я почувствовала, как шевелится ребенок. Помнишь, Эллиот?

– Да, я помню.

– Я накупила одежды для будущих мам. Мы начали оборудовать детскую. Я прочла гору книг о беременности, о рождении и воспитании детей. У меня были проблемы с давлением. К седьмому месяцу они стали настолько серьезными, что мне пришлось на краткий срок лечь в больницу. Но потом все наладилось, и вдруг…

– Мы отправились на осмотр, – продолжил за жену Эллиот. – Сердцебиение плода не прослушивалось. Анализы показали, что ребенок погиб.

– Я им не поверила. Не хотела верить, хотя перестала чувствовать, как толкается ребенок. Я продолжала готовиться, читать книжки. Я не позволяла Эллиоту заговаривать об этом. Стоило ему открыть рот, как я становилась буквально невменяемой. Я заставила его держать это в секрете от всех наших знакомых.

– Пришлось вызвать искусственные роды, – вставил Эллиот.

– Это была девочка, – тихо продолжала Вивиан. – Мертворожденная. Такая прелестная, такая крошечная. Я держала ее и внушала себе, что она просто спит. Я знала, что это неправда, но, когда ее забрали, я буквально развалилась на части. Мне пришлось принимать таблетки, чтобы это пережить.