9

Возвращение Мартина имело еще один положительный результат — у Эдвина совершенно прекратились истерики и вспышки ярости. Вся его детская энергия теперь выплескивалась в подвижных играх с Мартином, который, казалось, понимал, что для Синди сейчас важнее всего интересы ребенка.

Они съездили в океанический аквариум, сходили в зоопарк, в кукольный театр на дневное представление. Эдвин был просто в восторге от «Приключений Пиноккио».

На совместные прогулки Мартин всегда брал с собой фотокамеру и постоянно снимал — не только Синди и Эдвина, но и посторонних людей. Он часто останавливался, чтобы поговорить с теми, кого фотографировал. Синди не сомневалась, что некоторые из этих снимков потом войдут в его фотоочерк об Австралии и ее жителях. В конце концов, он приехал сюда не в отпуск, не ради нее, а по заданию французского туристического журнала.

До сих пор они ни разу не оставались с глазу на глаз. Мартин несколько раз приходил ужинать, но подолгу не задерживался, а сразу шел фотографировать ночной Мельбурн, видимо понимая, что Синди надо искупать и уложить спать ребенка, а потом успеть переделать кучу домашних дел.

Она теперь была вынуждена заниматься выпечкой до поздней ночи, чтобы наверстать время, упущенное за день, но не жалела об этом, радуясь возможности побыть вместе с Мартином и Эдвином.

Эти несколько часов в день, которые они проводили втроем, уже сами по себе были наградой, как бы ни мечтала она о большем. То, что делал Мартин для Эдвина, гораздо важнее, чем ее собственные желания, чем Томление души и тела. Мальчик входил во вкус настоящей семейной жизни — спокойной и радостной.

Просто удивительно, думала Синди, что Эдвин так привязался к Мартину, совершенно не догадываясь, что это его настоящий отец.

Наступила суббота. Мартин зашел за ними около полудня. Синди была уже готова, оставалось только поставить в багажник большую круглую коробку с тортом и сумку с вещами.

— Я вижу, ты решила остаться там на ночь? Отлично, они будут рады, — заметил Мартин, обнимая Эдвина.

— Мама испекла большой пирог для бабушки с дедушкой. Я ей помогал, — гордо объявил мальчик.

— И наверняка дочиста вылизал миску из-под глазури, — поддразнил его Мартин. — Я кое-что нашел сегодня утром среди своих вещей. Думаю, тебе это понравится, тигренок.

Он запустил руку в спортивную сумку, висящую на плече, и вытащил журнал в глянцевой обложке.

— Здесь несколько месяцев назад была опубликована моя статья об африканских слонах, — пояснил он, раскрывая журнал. — Смотри, на этой фотографии два больших слона дерутся. А вот слонята купаются в ручье. Видишь, какие у них большие круглые уши. А это я с проводником-африканцем. Я закрепил фотоаппарат на штативе и сфотографировал сам себя.

Он протянул журнал Эдвину. Синди замерла в тревоге. Фотографии, о которых говорил Мартин, кажется, всколыхнули в мальчике рой неприятных воспоминаний. Он потянулся было взять журнал, но потом замер и резко отдернул руку.

— Не бойся, дружок, — с улыбкой сказал Мартин, — бери. Я принес его тебе.

— Не хочу! — пробормотал Эдвин, отводя взгляд в сторону.

Он сжал руки в кулачки и отступил назад.

— Не хочешь? — нахмурился Мартин. — Тебе что-то не нравится? Может быть, дерущиеся слоны?

Синди поспешно сделала шаг к ребенку и ласково обняла его за плечи.

— Все в порядке, малыш, — мягко сказала она. — Дядя Мартин дарит его тебе.

Она слишком хорошо понимала реакцию сына. Примерно полгода назад Дороти подарила мальчику этот журнал, увидев, что он проявил интерес к статье ее племянника. Позднее этот добрый жест рикошетом ударил по ребенку, и было ясно, что Эдвин не забыл тот неприятный инцидент.