Наверняка Константин Львович так не думал, честно старался помочь, так что и злиться на него не следовало. Но сколько бы Магда себя ни уговаривала, сколько бы ни старалась успокоиться и проникнуться доверием к доктору, ничего не помогало. В глубине души девушка точно знала, что ходить к нему в ее ситуации бесполезно, так зачем мотаться туда через весь город, садиться в кресло и в который уже раз пересказывать свой сон?

Неделю назад, вечером того дня, когда с Магдой случилось то, что Максим и отец предпочитали называть «припадком», она лежала в спальне с задернутыми шторами и слышала их приглушенные взволнованные голоса.

Они думали, Магда спит, поэтому старались говорить тихо, и она не могла разобрать всего сказанного. К тому же была одурманена лекарством и время от времени словно уплывала куда-то на теплых волнах.

– Откуда, скажи на милость, она могла об этом узнать?

Максим ответил что-то.

– Да я никогда никому не рассказывал!

Снова голос Макса. Магда провалилась в туман, а когда вынырнула, услышала, как отец говорит:

– Думаю, нам придется ей сказать. Все равно она узнает. Да и потом, чем это может повредить?

Когда отец ушел, а Максим заглянул в спальню проведать жену, узнать, как она себя чувствует, Магда окончательно проснулась и спросила:

– О чем вы говорили? Что придется мне сказать?

Брови Макса подпрыгнули вверх. Он попробовал потянуть время, чтобы сообразить, как лучше ответить – был не готов к вопросу.

– Мы думали, ты спишь, – промямлил он.

– Я и спала. Но в какой-то момент проснулась и услышала. Так что случилось?

– Не хотели волновать тебя понапрасну, вот и не сказали. И врачи тоже посчитали, что… – Он подошел к кровати, сел возле жены. Она ждала, не зная, к чему готовиться, и потому сердясь на его нерешительность. – Милая, ты пережила клиническую смерть. Сердце остановилось, когда ты была на операционном столе.

Магда молчала: не знала, как реагировать. Как вообще можно отреагировать, когда узнаешь, что побывала на том свете и вернулась?

– Я понимаю, как это звучит, но ты не волнуйся. Все давно в прошлом, ты поправилась, выздоровела. – Он вздохнул. – Когда мы с твоим отцом узнали о… ну, об этом, конечно, чуть с ума не сошли. Но теперь-то все позади. И уж конечно, на состояние твое никак не влияет.

Они еще некоторое время говорили об этом, а потом Магда свернула разговор. Видела, что Максиму, человеку рационально мыслящему, непонятны и потому неприятны овладевшие ею, как он полагал, мистические настроения.

Ей-то самой казалось, что теперь она подобралась к первопричине ночных кошмаров, страхов и снов: разве может пройти бесследно, если ты какое-то время, пусть и считаные секунды, пробыла между «здесь» и «там», между жизнью и небытием? И про черный коридор, заканчивающийся светом, многие очевидцы рассказывают. Правда, она никакого света не видела…

Скорее всего, и сеанс ясновидения как-то объясняется ее путешествием за грань реальности. Правда, какая тут связь, непонятно, но мало ли. Человеческий мозг – загадка.

Максима загадки только сердили. Он стремился найти разумное объяснение – и это было не так уж сложно. Полагал, что про грузинку Магдану она узнала от отца: тот мог проболтаться, сам того не помня, а Магда случайно услышала. Может, и забыла об этом, и даже значения в тот момент не придала, однако в стрессовой ситуации информация, оставшаяся в подкорке, вылезла наружу.