Голова над водой

Воспоминания о днях раннего детства внезапно растаяли в лучах ослепительного солнечного света.

«Время собирать вещи. Наш самолет вылетает сегодня».

Жаклин встрепенулась в своем шезлонге. Я проснулся, а мой аку-аку, наоборот, погрузился в глубокий сон.

«Достаточно, — решил я про себя. — Довольно тишины и лени».

Я представил себе груды писем, которые еще предстояло разобрать, и рулоны оставшихся без ответа факсов, устилающие пол моего нового дома на Канарских островах.

Но я встречу их во всеоружии. Недаром я заранее позаботился об идеальной обстановке для работы, вдали от толп туристов, в старинном, уединенном и забытом всеми поселении. Там, на заброшенной плантации авокадо, в тени огромных деревьев, земля успела позабыть о мотыге. Старинные дома не торопились сносить из уважения к Их почтенному возрасту и к памяти местной знаменитости — поэта, когда-то нашедшего прибежище за здешними высокими стенами и разросшимися посадками.

Поскольку в сутках оставались все те же двадцать четыре часа, мне по-прежнему приходилось вставать в шесть утра — существенная смена распорядка для Жаклин. Ради любимого супруга ей пришлось выходить к завтраку на шесть часов раньше привычного времени. Но в награду, в качестве свадебного подарка, она получила восход солнца над океанскими просторами. За годы, проведенные под прицелом голливудских кинокамер, она, возможно, ни разу не видела рассвета! А теперь Жаклин каждое утро могла подойти к окну и увидеть, как солнце, первый и лучший художник на свете, доставало из-под скатерти океана кисти-лучи и ласковыми прикосновениями окрашивало волны, небо и горные пики в нежнейшие цвета, подобные обретшим плоть нотам. А что еще нужно преданному любителю живописи и археологии?! В такие часы я часто думал — может, не будь ее рядом, мой аку-аку дал бы знать о своем присутствии? Ведь скорей всего он притаился здесь, неподалеку, как и мы, лишившись дара речи от этой красоты.

В других частях острова целые города из небоскребов выросли на радость современным солнцепоклонникам, готовым платить целые состояния ради нескольких дней под чистым, голубым небом. Однако меня и Жаклин привели на этот остров и в эту долину настоящие, древние жрецы Солнца, и над нашими головами ежедневно совершал свой путь из Африки в джунгли Южной Америки настоящий, нетронутый суетой символ их божества.

В глубине долины с незапамятных времен скрывалось несколько ступенчатых пирамид. Никто уже не знал, кто их построил. Древние старцы слышали от своих дедов, что пирамиды стояли там всегда. Более молодые поселенцы относились к ним без особого интереса, просто как к живописным, но бесполезным грудам камня, возможно оставленным испанскими завоевателями при расчистке полей. До недавнего времени местное население уважительно оберегало район пирамид, и город рос вокруг древних сооружений, не задевая их. Вдоль улиц, заботливо огибавших запретную зону, плечом к плечу стеной встали дома. Дети в своих играх за все годы не вытащили из вековых стен ни одного камушка! Словом, сознательно или бессознательно, но люди почтительно хранили эти пирамиды, и только разрозненные группки странных чудаков собирались здесь, чтобы медитировать и общаться с духами жителей Атлантиды и с пришельцами с иных планет. А затем городской совет взял да и разрешил застройку пустыря, на будущих улицах которого не осталось бы места ни для науки, ни для суеверий.

Я приехал сюда как раз вовремя, чтобы успеть спасти пирамиды. На местных картах присутствовало название «Пирамиды Чакона», но конструкции неизвестного происхождения не имели статуса памятника истории.