|
Строй хоть на восемь этажей, в округе полным?полно развалин, да вот только Кузнец, будь он неладен, такие налоги назначил… И на дрова, и на метраж, и на размер участка! Получалось, что за высокими двойными заборами, за розовыми кустами, где бродили ручные олени и звенели цепями коты, жирели настоящие короли… Еще не было пяти утра, когда зажегся свет в домике на главной аллее, и оттуда, позевывая, выбрались с лопатами трое сторожей. До выезда господ, утомившихся после бурных праздников, следовало расчистить дорожки, убрать гирлянды и груды мусора на спуске к озеру. Снег ложился тяжелыми хлопьями, тянуло с богатых подворий запахами сладкой сдобы, бражки и банных веников. Дотлевали угли в кострах на берегу, где в течение недели шла непрерывная гульба, дикие псы раскапывали в золе бараньи косточки, и струились в январское небо уютные дымки из десятков кирпичных труб. В Озерках в такую рань всегда было тихо и покойно. Поэтому дворники очень удивились, когда затарахтели моторы, и, увязая широкими колесами в снегу, с горы скатились сразу три грузовых автомобиля. Вместо стекол в кабинах стояли железные забрала, борта и колеса прикрывала броня, а длинные фургоны вместо окон имели пулеметные гнезда. Дизельные грузовики давно не были в городе экзотикой, но «зилы» с меткой Тайного трибунала никогда не сворачивали в район фешенебельных особняков. Всем было известно, что Тайный трибунал подчиняется исключительно президенту, и всем было известно, с каким тщанием Кузнец отбирает офицеров. Немало знатных семейств пыталось пристроить туда своих сынков, но проще было получить назначение в гвардию, чем проникнуть в закрытый корпус. И уж совсем муторно стало на душе у исполнительных служак, когда с подножки первого «зила» спрыгнул сам Фердинанд Борк. Маленький, почти квадратный в пушистом овчинном полушубке, с серебряным полковничьим шевроном на плече. Клерков давно будоражили слухи, что президент назначил немецкого коротышку начальником самой страшной организации, и вдвойне обидно было завистникам, что человек, который на русском?то говорил с грехом пополам, впал в такую милость. До младшего Борка президент за три года сменил четырех начальников, а этот удержался как?то и подчиненных, сказывали, гонял до седьмого пота. Даром что маленький, а словно железный! Фердинанд подошел к сторожке, поскрипывая портупеей, и потребовал ключи от всех трех въездных ворот. Он расстегнул полушубок и предъявил старшему жетон трибунала, хотя дворники и без жетона были готовы отдать этому красноглазому коротышке всё что угодно. Вблизи, особенно ночью, пивовар производил жуткое впечатление: словно присыпанные мукой абсолютно белые щеки, бритый череп в прожилках сосудов и темные очки в любое время года. Богобоязненные старухи, встречая экипаж Борка на улицах, крестились и уверяли, что без очков глаза его полны кипящей смолы, как у летунов или кикимор, и один взгляд его способен умертвить ребенка в чреве матери… Сегодня ночью Борк был без очков. Он забрал связку ключей и запер дворников в их же домике, приказав не высовывать носа наружу, если не хотят поехать с ним. Он говорил на ломаном языке и потешно проваливался в рыхлый снег, но ни у кого не возникло охоты зубоскалить. Когда притихшие работники метлы и лопаты вернулись к горячей печке, они убедились, что бездействуют все четыре телефонные линии: пропала связь с полицией, пожарными, госпиталем и таксопарком. Кто?то перерезал провода. А потом раздался скрип ворот, взревели моторы, и, воняя соляркой, машины поползли по центральной аллее. |
