|
Оно было довольно, оно слышало, как где?то далеко пришло в движение огромное стадо. Много несъедобного железа, невкусного дерева, но еще больше живого мяса. Вся эта масса еды приближалась. Очень хорошо. Ожидался сытный обед. 2 ТАЙНЫЙ ОБОЗ Коваль уловил приторный лакричный запах даже раньше, чем напряглись бока черного жеребца. Он поднес к глазам бинокль. На границе видимости, там, где среди желтых топей покачивались метровые поганки, что?то блестело. Металл. Хотя совершенно необязательно. В равной степени это могло быть растение или лужица какой?нибудь отравы, вырвавшейся из?под земли. Столь далеко на юго?восток питерские купцы не забирались, и никто не мог дать вразумительную справку. Желтое болото выглядело не так, как северные радиоактивные проплешины. Оно казалось более молодым и более… живым. Оно стрекотало, жужжало и потрескивало. А вдалеке, над волнами фиолетовой губки, роились мухи. Или вовсе не мухи. Если это вообще насекомые, подумал Артур, то, судя по расстоянию, они размером с воробья. — Плохо дело! — подъехавший сзади чингис выудил из сумки бутыль с настоем от насекомых и принялся натирать лицо. — На Псковщине ента пакость передохла, а здеся кружат… Верным признаком того, что отряду не стоило соваться за рубеж зеленой травы, служило поведение коней. Животные хрипели, отворачивали морды и ни в какую не желали идти вперед. Слева, из зарослей низкого кустарника, появился Даляр. — Командир, зола в костре еще теплая, но патрульных нигде нет. Артур спустился с коня. На походном столике ординарец разложил карту, поставил бутыль с квасом, нарезал хлеб. Двое новобранцев разматывали брезент палатки. — Смотрите, здесь и здесь должны быть две дороги. Качальщики проходили тут и проводили коней. — Когда это было, господин? «Действительно, — подумал Артур. — Исмаил нарисовал план двадцатилетней давности, по памяти. Одному Богу известно, что тут за годы могло произойти…» — Командир, голуби вернулись к почтарю. — Ты хочешь сказать, что пропали не только люди и кошки, но даже лошади? — Если бы лошадей захватили башкиры, голубь бы не вернулся. Он приучен к седлу. Но я могу послать эскадрон на север, прошерстить башкиров. Там ребята видели деревни. — Нет, никаких вылазок! — заявил Артур. — Я обещал хану, что не начну войны без него… Коваль снова потянулся за биноклем. Гвардейская сотня охраны рассыпалась полукругом, привычно развернувшись в две шеренги. За рядами всадников угадывались очертания повозок. Растянувшийся на километр обоз подтягивался, собираясь в лагерный порядок на огромном пятне выжженной земли. Впереди стена травы распахивалась, словно открывая окошко в чужой мир. Угрюмая желтая гладь, одним своим видом способная повергнуть человека в безнадегу. Застывший памятник древним химикам и бравым милитаристам. А на горизонте — пологие кучерявые холмы цвета разведенной марганцовки, узкие канальцы во мху, точно ходы гигантских термитов, и кое?где металлический блеск. Приторный запах ирисок и стрекотание тысяч кузнечиков, которые совсем не кузнечики. Назойливый вкус лакрицы на губах. Плохо, когда пахнет конфетами там, где их нет. Пожарище имело форму улитки и располагалось крайне неудобно, если вообще уместно говорить об удобстве, когда речь идет о тысячах квадратных километров отравленной территории. Отравленной неизвестно чем. Рожки улитки, которую Исмаил обозначил на карте голубым мелком, упирались в северные казахские степи, а основание почти достигало южных рубежей Оренбургской области. |
