|
Ковалю казалось, что эта мука длится бесконечно. Вроде бы пухлая блондинка развернулась к нему спиной, и сложилась пополам, и целовала ему ноги… А ее напарница окунала в сладкое вино и поочередно давала ему в рот оба своих соска… А вскоре он ощутил, как ее крепкие мускулистые ляжки сдвигаются вокруг его головы, и поймал языком ее терпкий щекочущий вкус. Мо подхватила его руки и уложила их к себе на талию. Коваль, уже мало что соображая, прихватывал зубами невидимый мягкий бугорок и всасывал в себя, чувствуя, как крупной дрожью отзывается женское тело… А потом две милые головки, воркуя и смеясь, прижимались щеками к его паху, к тому месту, которое так долго не находило себе занятия и так истосковалось. Две головки, черная и золотистая, сдвинулись вместе, ловя ртами то, что так долго просилось из него наружу… Он очнулся, когда его вымыли в третий раз и внезапно окатили холодной водой. Очнулся и понял, что сонливость исчезла, а вместо нее накатило щемящее чувство утраты. Президент снова помнил, кто он такой и как много еще предстоит впереди. Он снова был в состоянии пройти подземелье и подраться с великанами и кикиморами, если ему позволят хотя бы еще разок встретиться с девчонками… Несколько мгновений он водил глазами, ничего вокруг себя не видя. На губах до сих пор оставался слабый привкус мускуса, вокруг распаренного тела словно витала паутина из женских запахов. Артур еле сдерживался, чтобы не завыть, не забиться от ярости, как ребенок, которому показали чудесную игрушку и тут же с хохотом отняли навсегда. Но никто над ним не смеялся, никто не обещал ему любви, юных банщиц и след простыл. Они покинули его так же внезапно и тихо, как появились. Вместо них на краю мраморной скамьи, болтая ногами, сидел проводник, чистил мандарин и постукивал ботинком по запотевшему кувшину с червяками. — Симпатию Мо завоевать непросто, — сказал Вао. — Бот Бай, та попроще и поласковей, она может уступить, если парень приглянулся. Артуру внезапно стало холодно в раскаленной парилке. Стуча зубами, он сел и уставился на Ивана. — Боже мой! Так они — вроде тебя? Я трахался с призраками? — А что такое призраки, мирный человек? — въедливо усмехнулся гном. — То, что не дается в руки? Или то, что вечно нас обманывает? Или призрак — это то, что никогда не станет твоим? — Не знаю… — понурился Артур. — Наверное, ты прав в каждом случае. — Если я прав, значит, большинство женщин призрачно, и нет никакой разницы, о ком тосковать. Иван кинул в собеседника мандарином. — Я не собирался тосковать… — Голый президент стал рассеянно счищать кожуру с фрукта. — Но… я смогу их еще раз… повидать? — Ты сможешь не расставаться с ними и получить еще сотню других, не менее искусных. Ты можешь сохранить мужскую силу до глубокой старости. Любая женщина в Поднебесной будет рада отдаться тебе. — Ты знаешь… — Ковалю подумалось, что с Настоятелем можно быть откровенным. — Я люблю только свою жену, но от такого подарка не отказался бы. Но ты ведь, как пить дать, попросишь что?то взамен… — Попрошу. — Ну вот, получится не подарок, а очередная головная боль. Лучше не надо, Настоятель. Женщины всегда что?то клянчили у меня либо… — Либо вели себя как охотницы? — подсказал гном и извлек из воздуха еще два мандарина. — А здесь ты впервые встретил женщин, полюбивших твое тело бескорыстно? — Я уже не так молод, Настоятель… — И вдруг почувствовал себя юношей в самом соку, так? И теперь, всякий раз глядя на женщину, ты будешь переживать, что не загоришься, как сегодня? Так и будет, поверь мне. |
