– Косвенно, – ответил Мэллори, припомнив свое противостояние с гориллой в музее.

– Вы сделали серьезную ошибку, надумав прийти сюда, мистер Мэллори, – воззрился на него Гранди. – Вы впутались в дела, которые вас не касаются.

– А я не участвую в торгах. Если же вам хочется сорвать на ком‑нибудь злость, срывайте ее на типе, который обвел вас вокруг пальца. – Мэллори ткнул пальцем в сторону Гиллеспи.

– Не бойтесь, его очередь настанет, – уверенно пообещал Гранди.

– Но только после того, как вы получите рубин, – осклабился Гиллеспи. – А получите вы его только тогда, когда я буду в надежном убежище далеко отсюда.

Не обратив на него ни малейшего внимания, Гранди обернулся к Мюргенштюрму:

– А после него настанет твоя очередь.

Мюргенштюрм открыл рот, чтобы ответить, но так трясся, что не мог выдавить ни звука. Гранди снова обратил взгляд к Гиллеспи:

– Чую, здесь присутствует еще кто‑то.

Вынув Эогиппуса из ящика стола, Гиллеспи подержал его пару секунд на весу, чтобы Гранди мог обозреть коня, а затем снова убрал.

– Итак, все собрались и выяснили отношения, – ухмыльнулся лепрехун. – А теперь, господа, полагаю, настало время начать аукцион.

– Двести клубков бечевки, – крикнул Мюргенштюрм.

– Это даже не фундамент для начала торгов, – ответил Гиллеспи. – А скорее глубокий котлован.

– Триста клубков и полные подшивки «Плейбоя» и «Пентхауза», – без промедления откликнулся Мюргенштюрм.

– Гранди, вы ужасно молчаливы, – сказал лепрехун. – Неужели вы проделали такой путь, чтобы воздержаться от торгов?

Гранди молча смотрел на Гиллеспи. Из его ноздрей сочились две струйки дыма, скрывая почти все лицо, кроме сверкающих желтых глаз.

– Я предлагаю тебе быструю и безболезненную смерть за твое отступничество, – наконец процедил он.

– Слабенькое предложеньице, – парировал Гиллеспи, ничуть не испугавшись.

– Ты продаешь то, что тебе не принадлежит.

– Если это и принадлежит кому‑либо, – хихикнул Гиллеспи, – то единорогу, а ему уже нет никакого дела. – Он посмотрел Гранди прямо в глаза. – И хватит мне угрожать. Если с моей прекрасной головы упадет хоть один безупречный волос, вы никогда не получите рубина. – Он перевел взгляд на детектива. – Мэллори, а как насчет вас? Не хотите сделать ставку?

Мэллори покачал головой.

– Что ж, Гранди, вы что‑нибудь надумали? Или мне передать рубин присутствующему здесь эльфу?

– К своей первоначальной ставке я присовокупляю сумму в один миллион долларов, да вдобавок разумный срок, чтобы натешиться ими, прежде чем я убью тебя.

– А сколько это будет в пиве или мороженом?

– Разберешься как‑нибудь, – холодно бросил Гранди.

– Мюргенштюрм?

– Пятьсот клубков бечевки и добавляю подшивку «Хастлера»!

– …и жирафа, – добавил Гиллеспи.

– Жирафа? – переспросил Мюргенштюрм. – Зачем это?

– Мне всегда хотелось завести жирафа.

– И жирафа, – со вздохом согласился эльф.

– Это даже близко не подошло к миллиону зеленых, – вымолвил Гиллеспи. – Что бы еще сюда подкинуть? – Он вдруг оскалил зубы. – Нашел! Убей для меня Мэллори.