Глаза женщины испугано округлились:

— Там опасно?

— Нет, просто кормят невкусно.

Андре кивнул ей, забрал сумку и ушел.

На арендованном «рено» он доехал вдоль побережья до Кань-сюр-Мер и там свернул на Д6, которая, извиваясь вдоль реки Лу, поднималась к деревеньке Сен-Поль-де-Вакс. В воздухе еще стояла колючая утренняя прохлада, но солнце через ветровое стекло уже приятно грело грудь. Вдалеке верхушки гор сверкали белизной на фоне веселого синего неба, и весь пейзаж казался свежевымытым. Манхэттен с его промозглой зимой остался на другой планете. Андре опустил стекло и почувствовал, как прочищается голова, тяжелая после проведенной в духоте ночи.

Он прибыл в Сен-Поль в тот самый момент, когда толстый деревенский жандарм, известный на весь Лазурный Берег тем, что проворнее всех выписывал штрафы за парковку, позавтракав, выходил из кафе. Он задержался в дверях, вытер рот тыльной стороной ладони и неторопливо оглядел маленькую place, надеясь обнаружить первого за день нарушителя. Заметив, что Андре останавливает машину на одном из немногих разрешенных для парковки пяточков, он взглянул на часы и, скрипя башмаками, не спеша подошел к машине.

— Bonjour, — кивнул ему Андре.

Жандарм вежливо кивнул в ответ.

— У вас один час. — Он постучал по циферблату. — Потом — contravention.

Он поправил солнечные очки и важно двинулся прочь, очень довольный первой за день победой. С каким нетерпением ждал он июля и августа — своих любимых месяцев, когда можно будет целый день с суровым выражением лица стоять у въезда в деревню и заворачивать прочь непрерывную вереницу автомобилей. В хороший день жандарму удавалось довести до белого каления несколько сотен водителей. Вот за такие-то моменты он и любил свою работу.

В кафе Андре заказал кофе с круассаном и устроился у окна, чтобы видеть place, в центре которой круглый год, если только не было дождя, шла оживленная игра в boules. Он хорошо помнил, как впервые, еще ребенком, приехал в Сен-Поль. В те дни на площади вместе с деревенскими стариками кидал шары Ив Монтан, Симона Синьоре курила за столиком и наблюдала за игрой, а в баре отеля напивался Джеймс Болдуин. Мама сказала маленькому Андре, что все они — знаменитости, и он часами наблюдал за ними, прихлебывая через соломинку лимонад.

В свой второй приезд десять лет спустя он влюбился здесь в молоденькую шведку. Они торопливо целовались в узком переулке за почтой, а когда он с разбитым сердцем вернулся в Париж, еще некоторое время переписывались, но постепенно поток писем начал иссякать и наконец совсем пересох. Потом была Сорбонна и новые девушки. Потом годы освоения профессии в Лондоне. А из Лондона, привлеченный американскими гонорарами и заманчивыми карьерными перспективами, он перебрался в Нью-Йорк.

Доев круассан, Андре разложил на столе карту. Старушка-княгиня со своими иконами проживала у Сен-Жанне, в двадцати минутах езды от Сен-Поля. Он решил, что сначала заедет к ней и представится, а уж потом отправится в отель.

Когда под пристальным взглядом жандарма Андре тронулся со стоянки, деревенька только начинала просыпаться. Официант из «Золотой голубки» поливал из шланга мостовую перед входом, и мокрые камни блестели на солнце, как драгоценные. Андре не торопясь ехал в сторону Сен-Жанне, сравнивая пейзаж с двух сторон дороги. Справа, насколько хватало глаз, теснились черепичные крыши и бетонные стены вилл, уступами спускающихся к самому Средиземному морю. Слева над верхушками деревьев поднимались к небу голые, добела выжженные солнцем склоны Коль-де-Ванс. Такие контрасты часто встречаются вдоль южного побережья — как будто кто-то провел черту, выше которой виллам не разрешено подниматься. Андре надеялся, что так оно останется и в будущем. Современная архитектура не входила в число высочайших достижений Франции.

Следуя полученным инструкциям, он свернул с шоссе на усыпанную гравием узкую дорогу, и та привела его в маленький закоулок долины, куда еще не добрались строители.