— Макс! Наконец-то! Что случилось?

— Лили, с вами все в порядке? У вас губы зеленые!

Она тихо охнула и поднесла руку ко рту. Потом «ох» превратилось в улыбку, потом — в веселый смех.

— Это моя дурацкая помада! Уже второй раз такое случается. Такая хитрая помада — когда наносишь, она зеленая, а потом становится красной, как раз того оттенка, какой нужен. Все правильно — в прошлый раз, когда она не покраснела, я тоже нервничала. Ох, Макс, ну не смешно ли? Прилететь в Европу, чтобы предстать перед вами с зелеными от волнения губами.

Я стоял достаточно близко, чтобы дотронуться до нее, и дотронулся — до плеч, дружески, тепло, сердечно.

— Как вы, Лили? Как долетели? — Прежде, чем она успела ответить, я притянул ее к себе и обнял — крепко и надолго. Мгновение Лили не шевелилась, потом ее руки неуверенно скользнули вверх по моей спине.

— Я не знала, сделаете ли вы это. Может, оттого я и прилетела с зелеными губами. Может, если бы я знала, что вы сразу меня обнимете, они были бы красные, как гранат!

Все еще обнимая ее, я сказал, уткнувшись лицом в ее волосы:

— Ты приехала. Ты, черт возьми, приехала! Все будет чудесно. Обещаю, все будет замечательно.

Лили чуть отстранилась и сурово посмотрела мне в глаза:

— Мне не нужна Франция, Макс. И развлечения не нужны. У меня уйма дел дома. Я приехала из-за тебя. Приехала, потому что ты просил о невозможном, но как знать, вдруг это «невозможное», в конце концов, окажется самым важным? Где мы будем жить?

— В Сент-Поль-де-Ванс. Туда примерно полчаса езды.

— Там есть шикарный ресторан «Colombe d'Or». Гас сказал, я должна раскрутить тебя, чтобы ты пригласил меня туда на ужин.

— Заметано. А с кем остался Линкольн?

— До выходных — у Ибрагима с Гасом, потом — с Фуф и Ки. Линкольн в упоении — шесть дней безудержного баловства. Фуф и Ки обещали взять его с собой на вьетнамскую свадьбу.

— Так что ты не будешь о нем беспокоиться?

— Конечно буду, но придется привыкать. Линкольну уже десять. Боже, десять лет. Знаешь, что он сказал мне перед отъездом? «Ты будешь заниматься с ним любовью, мам?» Мой сын уже спрашивает меня, с кем я занимаюсь сексом.

Я рассмеялся. Больше из-за ее губ — они уже слегка порозовели.

— Думаешь, это смешно?

— Думаю, что у тебя смешные губы. Они наконец-то сменили цвет.

Лили дотронулась до губ пальцем и придирчиво осмотрела его.

— Разве ты не хочешь узнать, что я ответила Линкольну?

— Опасный вопрос.

— Ты же сам знаешь, что умираешь от желания узнать. Я ответила — да, я буду спать с тобой после того, как ты сдашь анализ на СПИД. Линкольн жутко боится, что я заражусь СПИДом. Слишком много смотрит телевизор.

Я положил руку на ее локоть:

— Я уже сдал. Когда лежал в больнице.

— Я тоже. Там же, в один из тех раз, когда мы тебя навещали.

Она прошла пять шагов, потом обернулась. Я стоял как вкопанный, оцепенев как от самого откровения, так и от сухости ответа. У Лили комично отвисла челюсть, она пожала плечами:

— Эй, какое же романтическое путешествие без секса? Я знала, что ты сделаешь анализ.