Молчаливая враждебность между мужчиной и женщиной была более зловещей, чем огонь.

Закончив с дровами, Морган с грохотом опустил кочергу и повернулся к ней. Он снял куртку, и теперь на нем была черная водолазка и лыжные штаны, обтягивающие его ноги и бедра как вторая кожа.

Он бесцеремонно рассматривал ее. Она вспыхнула от смущения под его грубо оценивающим взглядом.

— Тебе не надо было приезжать, — сказала она ледяным тоном. — Какое ты имел право тащить меня сюда!

— Согласись, довольно мелодраматическая трактовка фактов. — В голосе звучала угроза.

— Если ты уже знаешь правду о рождении Стивена, тебе незачем было сюда приезжать. Что тебе от меня надо?

Его взгляд снова ощупывал ее с ног до головы, и ее бросало то в жар, то в холод, несмотря на твердое решение не поддаваться ему.

— Это зависит…

Что-то в его взгляде заставило ее вздрогнуть.

— От чего? — спросила она храбро.

— От того, о чем мы с тобой будем говорить, — ответил он с убийственной нежностью.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Любовь в его взгляде заставила ее сердце пуститься вскачь. Она вспомнила его страстный поцелуй. Невероятно, чтобы он хотел возобновить с ней физическую близость.

— Я хочу, чтобы ты вернулась в Калифорнию и осталась со мной навсегда.

Она посмотрела на него с испугом. Это было совсем не то, что она ожидала.

— Это несерьезно. Я собираюсь замуж на этой неделе.

— Тем более тебе нужно вернуться немедленно, пока ты не вышла замуж за другого человека, — сказал он высокомерно.

Сейчас они были совершенно чужими людьми. Как он мог предлагать такое?

— Восемь лет ты избегал меня, — сказала она ледяным тоном. — Ты ни разу не появился. Не проявлял ни малейшего интереса.

Его рот скривился в сардонической улыбке.

— Не забывай, я был женатым человеком.

— Я не забывала об этом ни на минуту!

— Дина, разве ты не понимаешь? Я думал, между нами все кончено. Я не знал тогда, о чем еще можно говорить.

— И сейчас не о чем.

— Ошибаешься. Семь лет я прожил из-за тебя в аду, а ты считаешь, нам нечего сказать друг другу? Ни слова, объясняющего твой коварный обман? — Он говорил резким циничным тоном.

— Мой коварный обман? Я любила тебя, Морган. А твоя женитьба на моей сестре не коварство?

— Ты в этом тоже виновата, — добавил он едко.

— Не пойму — в чем.

— Я скажу тебе. Ты бросила меня из-за Эдуарда. Сначала я подумал, что это просто детская глупость с твоей стороны и ты вернешься, как только придешь в себя, но ты не вернулась. Ни одной открытки от моей потерянной любви. Даже мое письмо к тебе вернулось нераспечатанным. Я тебя слишком любил, чтобы не разозлиться и не почувствовать себя оскорбленным и разочарованным. Это было слишком для мужского самолюбия. Я подумал, что переоценивал тебя, на самом же деле ты была такой же, как моя мать. Холли была все время рядом. Она была так же одинока, как и я. Я знал, чего она добивается. Но мое самолюбие было уязвлено, и я не мог преодолеть злость. Ее внимание, наконец, просто льстило мне, и я на ней женился, потому что и Брюс хотел этого. Я надеялся, что это поможет мне освободиться от любви к тебе. Через неделю я понял, какой я дурак, и попросил у Холли развода. Она была совсем подавлена, когда я записался в армию и ушел от нее из Кирстен-Вайн-ярдз. Я думал, между нами все кончено, когда вдруг через месяц пришло письмо от Холли, в котором она сообщала, что ждет от меня ребенка.

— О Боже…

— Теперь ты видишь? Я любил тебя. Дина, несмотря на то, что ты сделала. Но я не мог вынести мысли, что оставил другую женщину беременной. Не могло быть и речи, чтобы я оставил ее и ребенка, даже понимая, что наш брак имеет мало шансов на успех.