* * *

Разговор был приватный, без свидетелей. Охрана осталась там, за дверью.

Один собеседник сидел в кресле, привалившись спиной к спинке и вертя в пальцах потухшую трубку. Другой стоял перед ним по стойке «смирно».

– Хочу поручить тебе важное дело. Мог поручить другому, но поручу тэбе. Если, конечно, ты никому о нем не расскажешь, потому что это будет наша с тобой тайна. Моя и твоя. Не подведёшь товарища Сталина?

– Что вы… То есть – никак нет!

Человек с трубкой внимательно глянул на собеседника.

– Тебя ведь Александром зовут? А по батюшке как?

– Михайлович.

– Хорошее имя, русское. Отец – сибиряк?

– Да. Из под Томска.

– Бывал там, проездом. На каторгу. И когда бежал.

Александр слушал, тараща глаза на собеседника, который был Отцом Народов и его Верховным Главнокомандующим, а теперь в шаге от него, так что рукой пощупать можно.

– Верю тебе, Александр Михайлович. Зачем тебе говорить другим о моей просьбе, ты же не женщина, чтобы сплетничать.

– Так точно!

– Нужны мне люди, хорошие, которых подберёшь мне ты. Такие, что огонь и воду прошли. Офицеры, может быть, фронтовики. Но не из этих, – обвел пальцем вокруг. – Подбери кого нибудь из тех, что не при деле, хоть даже они теперь сидят. Посмотри дела, полистай.

– А кого искать то? – растерянно спросил Александр Михайлович. – Их же много сидит.

Собеседник поморщился.

– Извините, товарищ Сталин, я не то хотел сказать! – стушевался офицер. – Просто, если искать, если непонятно кого…

– Я же говорю – смышлёных подбери, с образованием, с опытом боевым, разведчиков или командиров, с наградами боевыми, чтобы не штабисты. Тех, что сами через линию фронта ходили, а не бумажки на столах перекладывали.

– А если они враги народа, то как же? Они же там все…

– А ты таких подыщи, которые не замарали себя. Человек тридцать – сорок. Справки наведи, кто они такие, где служили, чем отличились. С их сослуживцами поговори…

– А что мне моим начальникам непосредственным сказать?

– Ничего не говори. Никому. Отпуск возьми. А на месте объясни, что товарищ Сталин об одолжении попросил, маленьком, что ищет родственника какого то. Понял, Александр Михайлович?

– Так точно!

– Тогда ступай. А я кому надо позвоню и записочку напишу, чтобы тебе препятствий не чинили. Езжай к себе в Сибирь и там всё узнавай. А этим… – опять обвёл вокруг себя пальцем. – Ничего не говори. Зачем им знать. Не надо им знать. Могут же у товарища Сталина быть его маленькие личные секреты. Езжай, Александр Михайлович…

* * *

Звонок телефона. Одного среди многих. Но не простого, того самого – кремлёвской «вертушки». Кто бы это? А вдруг сам Абакумов!

Тренькает звонок. Смотрит на него хозяин кабинета как на гадюку ядовитую, взять в руки не решается. Не приходится от таких звонков ничего доброго ожидать, не станет кремлёвское начальство просто так звонить в далёкую Сибирь.

Эх!.. Поднять трубку.

– Слушаю!

– Здравствуй, товарищ.

Что?.. Кто?!.. Нет, не Абакумов. Это сам товарищ Сталин!

Враз вспотел хозяин кабинета, лысину и лицо платочком промокнул. «Хозяин» на проводе!

– Слушаю, товарищ Сталин!

– Как живёшь можешь, Григорий Михайлович?

– Спасибо, товарищ Сталин, хорошо.

– Просьба у меня к тебе небольшая будет. Человечка к тебе направлю, прими его, помоги, чем сможешь.