Нет ничего более запоминающегося, чем какой то идиот, перепачканный в навозе, заключил Ричард. Плохая примета на оставшийся путь. Или, наоборот, хорошая? Ничего плохого не может случиться, решил он, я защищен нахлынувшей на меня ребяческой влюбленностью. И он засмеялся, потому что, если бы ему не открылась любовь, расцветившая мир пылающими красками, он посчитал бы себя жертвой чьих то злых чар. Вдобавок к несчастной Кэтрин Браун на него наслали плохую погоду, блох, отравленную еду, язву желудка, понос и кучу лосиного дерьма.
ЭВЕЛИН
Граница между Мексикой и Соединенными Штатами
В лагере Нуэво Ларедо дни Эвелин Ортеги, заполненные тоской и удушающей жарой, тянулись бесконечно, а едва наступала ночная прохлада, это место превращалось в притон пороков и подпольной деятельности. Кабрера предупредил Эвелин и остальных пассажиров, чтобы они ни с кем не вступали в разговоры и никому не показывали деньги, но оказалось, что это невозможно. Их окружали такие же мигранты, как они, но еще более нуждающиеся. Некоторые уже несколько месяцев вели нищенское существование, пытались по несколько раз переплыть реку, но безрезультатно, – их арестовывали на другом берегу и депортировали в Мексику, потому что отправлять их в страны постоянного проживания было слишком дорого. У большинства не было денег, чтобы заплатить койотам. Больше всего страдали беспризорные дети, тут уж самый скупой человек не мог удержаться, чтобы хоть чем нибудь не помочь. Группа Эвелин делилась провизией и чистой водой с двумя такими детьми, которые всегда ходили за руку, – мальчик восьми лет и девочка – шести. Год назад они сбежали из Сальвадора, из дома своих дяди и тетки, которые плохо с ними обращались, бродили по Гватемале, прося милостыню, и несколько месяцев странствовали по Мексике, присоединяясь к другим мигрантам, которые на время принимали их в группу. Они собирались найти свою мать в Соединенных Штатах, только не знали, в каком она городе.
Ночью пассажиры Кабреры спали по очереди, чтобы их не обобрали до нитки. На второй день начались ливни, картонная крыша намокла, и они оказались в непогоду под открытым небом, как и все прочие в этом жалком временном поселении. Наступила ночь на субботу, и, казалось, лагерь очнулся от летаргического сна, как будто все только и ждали эту безлунную тьму. Кое кто из мигрантов собирался переправляться через реку, так что бандиты и муниципальная полиция были наготове.
Но Кабрера уже сговорился насчет безопасной переправы своей группы и с бандитскими группировками, и с людьми в форме; на следующую ночь, когда небо было затянуто тучами и не было видно ни одной звезды, пришел знакомый Кабреры, низенький, костлявый, с желтоватой кожей и блуждающим взором завзятого наркомана, который представился как Эксперт. Кабрера заверил их, что, несмотря на сомнительную внешность, нет никого более квалифицированного, чем он; на суше он пропащий человек, зато на воде ему можно всецело доверять, он, как никто, знал все течения и водовороты. Когда он не употреблял, то проводил время, изучая передвижения патрулей и ночных прожекторов; он знал, когда выбрать момент, чтобы ринуться в воду, проскочить между двумя лучами света и добраться до нужного места через кустарник, чтобы никто ничего не заметил. Он брал плату в долларах и за каждого отдельно, обязательное вознаграждение для койота, потому что, если бы не его ловкость и смелость, было бы очень трудно переправлять пассажиров на американскую землю. «Вы плавать умеете?» – спросил их Эксперт. Никто не смог дать утвердительный ответ. Он велел им не брать с собой ничего, кроме документов и денег, если есть что то еще, все оставить. Потом приказал снять одежду и обувь, положить все в черные пластиковые мешки для мусора и привязать их к огромной шине от грузовой фуры, которая служила плотом. Он показал им, как нужно держаться одной рукой за плот и грести другой рукой без всплесков, чтобы не шуметь. |