Соклей подумал, что ни за что на свете не хотел бы этим заниматься. И все же…

— По мне, так уж лучше гоняться за ними, чем вышвырнуть их за борт мертвыми, привязав к лапам камни.

— Тут ты прав, без сомнения. — Однако блеск в глазах Менедема не исчез. — И помни то, о чем ты сейчас сказал. К таким заявлениям любят прислушиваться боги.

Несколько моряков кивнули в знак согласия.

Соклей считал себя современным, высокообразованным человеком. В отличие от моряков — и даже в отличие от своего двоюродного брата — большую часть сведений о богах он черпал не из «Илиады» или «Одиссеи». Однако слова Менедема показались Соклею настолько правдоподобными, что ему невольно стало не по себе. Он сплюнул в подол своей туники, чтобы отвести беду.

— Ты не слишком часто так поступаешь, — заметил Менедем.

— Мы теперь в море, — пожал плечами Соклей. — Диоклей прав — здесь все по-другому.

— Знаю, — ответил Менедем. — Но удивляюсь, что ты это тоже признаешь.

— Мы в море, — повторил Соклей. — К тому же с павлинами на борту. Согласись, разница между нашей нынешней жизнью и жизнью на берегу просто колоссальная.

Он потеребил себя за бороду. Поскольку он добился от брата, чего хотел, теперь было бы неплохо сменить тему разговора.

— Ты собираешься завтра останавливаться на Книде?

— Да, собираюсь, — ответил Менедем. — Там хорошая гавань, к тому же туда идти целый день пути, пару сотен стадий. Думаю, мы сможем время от времени ставить парус, если продержится бриз, но парням придется поработать и веслами в придачу. Возьмем там на борт пресной воды, купим хлеба… А что? У тебя на уме другие планы?

— Нет, — покачал головой Соклей. — Я просто подумал — не собираешься ли ты провести на Книде целый день и заняться там какими-нибудь торговыми делами?

— Нет, если только не подвернется какая-нибудь исключительно выгодная сделка, — сказал Менедем. — По мне, этот остров находится слишком близко от дома. Какой смысл продавать дорогостоящие товары совсем рядом, если мы легко выручим за них гораздо больше, отправившись дальше на запад?

— Хорошо. Так мы и сделаем, — согласился с братом Соклей.

Один из моряков у костра, костлявый лысый человек по имени Алексий, подтолкнул локтем Менедема:

— Как только мы окажемся в порту Книда, шкипер, ты должен запросить плату с тамошних зевак — каждый наверняка захочет посмотреть, как господин Соклей гоняется за павлинами.

Услышав это, все засмеялись. В том числе и Менедем.

И Соклей тоже к ним присоединился: если шутка кажется ему самому смешной, значит, смеются не над ним и обижаться нечего, верно?

Но потом он призадумался и сказал брату:

— Химилкон получил с тебя полдрахмы за одно только павлинье перо. А если мы запросим плату с нескольких жителей Книда, которые явятся на причал и взойдут на «Афродиту» в то время, когда павлины будут выпущены из клеток… Что ж, мы на этом не разбогатеем, но, держу пари, заработаем драхму, а может, и не одну. А ведь так можно делать на всех стоянках.

Менедем тоже призадумался.

— Ты прав. Пожалуй, из этого и впрямь можно извлечь прибыль.

Он повернулся и хлопнул Алексия по тощей спине.

— Сколько бы мы ни заработали завтра на павлинах, эти деньги будут твоими, в награду за то, что ты подал хорошую идею.

Гребец широко улыбнулся, показав сломанные передние зубы.

— Спасибо, шкипер. Ты умеешь ладить с людьми, в этом нет никаких сомнений.