Турецкий осмотрел большую комнату: одна половина ее перерыта полностью, вторая — не тронута. Обыск кто-то прервал. Скорее всего, Ирина. Детально изучать обстановку было некогда. Александр Борисович переоделся. Достал из-под дивана здоровенный агеевский пистолет (вот пригодился, кто бы думал?), проверил обойму, спрятал сзади за ремень брюк.

На кухне из настенного шкафчика вынул жестяную банку с сахаром, запустил в нее руку, вытащил свернутые в трубочку и обтянутые полиэтиленовой пленкой несколько зеленых банкнот.

По стеночке подошел к окну, осторожно выглянул. Оперативники по-прежнему были на посту. Уплетали пирожки из «Русского бистро».

Теперь нужно было как-то выбираться.

Он осторожно спустился по лестнице на первый этаж. Позвонил в квартиру, окна которой выходили на улицу. Послышались шаркающие шаги за дверью. Там, внутри, смотрели в глазок. Дверь приоткрылась на длину цепочки. Раздался старческий кашель.

— Александр, ты, что ли?

— Я, Семеновна.

Семеновна сбросила цепочку.

— А сосед говорит, что тебя посадили. Вот трепло-то, я ему сразу так и сказала: Александр сам тебя посадит, когда узнает.

Турецкий вошел в квартиру.

— За мной не заржавеет.

Семеновна, золотая старуха, даже не спросила, что происходит. Живо убрала цветы с подоконника. Турецкий осторожно, памятуя о ранении, выбрался на улицу. Благодарно кивнул соседке. Семеновна перекрестила его вслед.

Максаков

Министр, нервно расхаживая по гостиной, говорил по телефону:

— У меня в подвале уже общежитие образовалось! Меня это нервирует, понимаешь?! Я не знаю, что с этим делать…

— На этот раз ты сам облажался, вот и расхлебывай.

— Я облажался?! — заорал министр. — Ты же говорил, что он в тюрьме и оттуда не выйдет! А теперь что? Ждать выстрела из-за угла?!

— Он в бегах, идиот! Не сегодня завтра его возьмут. А тебе могу посоветовать перебираться на городскую квартиру. И почаще бывать на людях.

В трубке раздались короткие гудки.

— Пожалуй, он прав, — пробормотал Максаков.

Через полчаса его наконец отпустило. Он уже выпил несколько рюмок, да и жена в вечернем платье и жемчужном ожерелье, замечательно смотрящемся на загорелой шее, тоже поднимала настроение. Другие мужчины поглядывали на нее с восхищением, а на Максакова с завистью. Максаков уже успокоился. С аппетитом ел, с удовольствием пил. Звучала живая музыка, Максаков покачивал головой в такт мелодии.

— Милый, ты должен пообещать, что уж в Саудовскую Аравию-то мы точно поедем вместе.

Максаков улыбнулся:

— А нельзя нам найти какой-то отдых, в какой-нибудь стране, не связанной с нефтью? Может, лучше вообще заберемся куда-нибудь подальше, займемся горным туризмом?

— Издеваешься? Перед отлетом в Москву я купила семь новых купальников. По одному на каждый день недели. — Она погрозила пальчиком. — Что теперь с ними делать? Через полгода они совершенно выйдут из моды.

Максаков притворно закатил глаза.

Началось танго. К их столику подошел мужчина — седой красавец в превосходно сидящем костюме.

— Можно пригласить вашу даму?

Максаков посмотрел на жену, та польщенно улыбнулась. Максаков снисходительно кивнул: развлекайтесь.

Через несколько секунд пара эффектно танцевала. Максаков закурил сигару, некоторое время наблюдал за ними, потом встал и направился в туалет.

Министр мыл руки и мурлыкал под нос мелодию танго.