|
Король отказался подписать привезенный ему Морковым за час до того акт, в котором между прочим выговаривалось для будущей королевы право сохранить свое вероисповедание и иметь в Стокгольме православную капеллу с духовенством. Вопреки советам своего дяди и приближенных, Густав Адольф не хотел слышать о такой уступке и показал первый опыт того упорства, которое после так отличало его. Непреодолимая твердость его в этом случае была, как есть повод думать, следствием письма, полученного им накануне из Швеции от епископа Флодина (Anteckningar af grefve M. Björnstjerna, Stockholm 1851, ч. I, стр. 25). См. об этом эпизоде между прочим Арндта Schwedische Geschichten, Leipzig 1839, Бруцелиуса Sverges Historia, Lund 1833, и Записки Л. Энгельгардта, стр. 151. Вскоре после того, 20 сентября (день рождения великого князя Павла Петровича), король и дядя его оставили Петербург. Современники, в том числе и Державин (Зап. его, Р. Б., стр. 386), в значительной мере приписывают этой неудаче последовавшую через два месяца скоропостижную кончину императрицы. О дальнейшей судьбе несчастной Александры Павловны см. стихотворения: На брачные торжества под 1799 г. и Эродий над гробом праведницы под 1806. Густав Адольф, вскоре по возвращении из России достигнув совершеннолетия, вступил сам в управление государством и в 1797 женился на баденской принцессе (сестре императрицы Елисаветы Алексеевны, см. выше стр. 504), с которою однакож развелся впоследствии. В 1809 г., по поводу неудачной для Швеции финляндской войны, он принужден был отказаться от престола, жил с тех пор частным человеком в чужих краях и умер 1837 г. в Швейцарии.
В том же письме Державина к Дмитриеву от 5 августа, из которого выше (стр. 751) приведено уже место, относящееся к смерти Дубянского, находим строки: «После печального известия приятно то, что ждут уже публично приезда шведского короля с большою свитою и готовят множество при дворе и у больших бояр пиров». 6-го же октября наш поэт писал к Дмитриеву: «Здешние праздники шумные исчезли, как дым; по сию пору не знаем, что впредь будет; а потому все громы поэтов погребены под спудом, для того и я мою безделицу не выпускаю; аще же вознесет благодать, приидет желанный брак, они воскреснут, то я тотчас к вам ее сообщу». (См. переписку Державина). Вероятно, под упомянутою здесь безделицею и должно разуметь настоящее стихотворение. — Оно было в первый раз напечатано в издании 1798 г., стр. 385, под заглавием: Романс. Победа разума и красоты, с примечанием в выноске: Музыка г. Бортнянского; потом в Анакреонт. песнях, стр. 13, под сокращенным уже заглавием, и в изд. 1808, ч. III, VI. |
