Всего через несколько минут я вижу, как через толпу танцующих продирается девушка и направляется ко мне. Щеки у нее раскраснелись, глаза яркие, дразнящие. За ее спиной еще несколько девиц – наблюдают за нами. Я выдавливаю улыбку. Обычно мне нравится привлекать внимание в клубах, но иногда просто хочется закрыть глаза и отдаться хаосу.

Она подходит, прижимает губы к моему уху.

– Простите! – перекрикивает она музыку. – Мои подружки хотят спросить, вы случайно не Дэй?

Меня уже узнали? Я инстинктивно отстраняюсь, трясу головой и усмехаюсь:

– Вы меня не за того приняли, но за комплимент спасибо.

Лицо девушки почти полностью в тени, но я все равно вижу, что его заливает алый румянец. Подружки разражаются смехом. Судя по всему, ни одна мне не поверила.

– Потанцуем?

Незнакомка кидает взгляд через плечо на мигающие синие и золотые огни, потом – снова на меня. Вероятно, подружки подговорили ее пригласить меня.

Пытаясь придумать вежливый предлог для отказа, я разглядываю девушку. В клубе слишком темно, и я вижу только вспышки неона на ее коже и длинный хвост собранных сзади волос, ее матовые губы, растянутые в улыбке, шикарную стройную фигуру, короткое платье и военные ботинки. Слова замирают на языке. Что-то в ней напоминает Джун. За восемь месяцев, что Джун пребывает в должности принцепс-электа, не многие девушки вызывали у меня желание, но теперь, рядом с призрачным двойником Джун, приглашающим меня потанцевать, я разрешаю себе снова загореться надеждой.

– Почему бы и нет? – отвечаю я.

На лице незнакомки появляется широкая улыбка. Когда я выхожу из кабинки и беру ее за руку, подружки испускают удивленный вздох, за которым следуют громкие одобрительные возгласы. Девушка проводит меня через стайку девчонок, я и глазом не успеваю моргнуть, как мы протискиваемся в толпу на площадке и занимаем крохотное пространство в центре танцевального действа.

Я прижимаюсь к ней, она обнимает меня за шею, и мы отдаемся пульсации ритма. Даже в ослепительном свете, среди мелькающих конечностей, я не могу не признать: она хорошенькая. Песня меняется, потом следующая. Понятия не имею, сколько времени мы плывем в море забвения, но когда она подается вперед и прикасается своими губами к моим, я просто закрываю глаза. Я даже чувствую, как сладострастные мурашки пробегают по спине. Она дважды целует меня, рот у нее мягкий и влажный, язык с привкусом водки и фруктов. Я кладу ладонь на поясницу девушки и прижимаю ее к себе, наши тела почти сливаются в одно. Ее поцелуи наливаются страстью.

«Она – Джун», – твержу я себе, поддаваясь этой фантазии. Глаза мои закрыты, в голове туман от галлюциногенных сигарет, и я вполне могу поверить своему воображению: могу представить, как мы здесь целуемся, как у меня перехватывает дыхание. Девушка, вероятно, замечает перемену в моем настроении, внезапный голод и желание: я чувствую, как ее губы растягиваются в ухмылке. Она – Джун. Темные волосы Джун касаются моего лица, длинные ресницы Джун порхают по моим щекам, руки Джун обхватывают мою шею, тело Джун трется о мое. Я испускаю едва слышный стон.

– Идем, – страстно шепчет она. – Подышим воздухом.

Сколько времени прошло? Я не хочу выходить: тогда придется открыть глаза, и Джун исчезнет; вместо нее я увижу незнакомую девицу. Но та тянет меня за руку, и я вынужден оглядеться. Джун, конечно, поблизости нет. Из-за мигающих стробоскопов я несколько мгновений ничего не вижу. Она ведет меня через толпу на танцполе и дальше по темному коридору клуба на улицу через никак не обозначенную заднюю дверь. Мы оказываемся в тихом проулке. Здесь лишь несколько тусклых фонарей, придающих всему вокруг призрачный зеленоватый оттенок.

Она прижимает меня к стене и топит в поцелуе. Кожа у нее влажная, и я чувствую под пальцами ее мурашки.