Необходимо найти способ остановить их до тех пор, пока не будет создана сыворотка. Как угодно замедлить продвижение Колоний и дать антарктидам шанс прийти нам на помощь.

– Нужно сражаться, – говорю я, вороша волосы Идена. – Сражаться, пока есть силы. Впрочем, как и всегда.

– Почему Республика еще не победила? Я всегда думал, что наша армия самая сильная в мире. И в этот час мне хочется, чтобы так и было.

Я печально улыбаюсь наивности Идена:

– У Колоний есть союзники. А у нас нет.

Как, черт побери, ему объяснить? Как сказать, сколь беспомощным я себя чувствую, стоя в стороне, точно сломанная кукла, когда Анден ведет в бой армию, неспособную победить?

– У них армия сильнее, а у нас слишком мало солдат.

Иден вздыхает. Его узкие плечи сутулятся, и у меня комок подступает к горлу. Я закрываю глаза, заставляя себя успокоиться. Расплакаться перед Иденом в такие времена – только этого не хватало.

– Жаль, что не все в Республике могут стать солдатами, – бормочет он.

Я распахиваю глаза. Жаль, что не все в Республике могут стать солдатами.

Теперь я знаю, как мне быть. Знаю, как ответить на шантаж канцлера и остановить Колонии. Я умираю. Мне осталось жить всего ничего, мой мозг медленно разрушается, силы покидают меня. Но кое на что моих сил хватит. Хватит времени, чтобы сделать последний шаг.

– А что, если все в Республике станут солдатами? – тихо отвечаю я.

Как нам быть?

Нет. Необходимо сосредоточиться. Поддержать Андена, который снова пытается выйти на переговоры с канцлером Колоний, руководителями корпораций и генералами. Мы оба знаем, что результат будет нулевой… Ничто, кроме сыворотки, не заставит их пойти на уступки. Но даже сыворотки может оказаться недостаточно. И все же. Нужно попробовать. И возможно, Анден согласится помочь Патриотам в реализации их плана, в особенности если узнает все об участии Дэя.

Одна эта мысль вызывает воспоминания о прошлой ночи. Щеки у меня загораются, и я знаю: не от лос-анджелесской жары. Не вовремя, укоряю я себя, прогоняя минувшую ночь из головы. Обычно многолюдные улицы сектора до жути пустынны, словно в преддверии шторма. Наверно, это не так уж далеко от истины.

Вдруг холодок пробегает вверх по позвоночнику. Останавливаюсь на мгновение, хмурюсь. Что такое? Улицы по-прежнему пустынны, но от странного предчувствия кожа покрывается мурашками. Кто-то наблюдает за мной. Я тут же отметаю это безосновательное предположение, но на ходу, сжимая зубы, кладу руку на пистолет. Может, просто разыгралось воображение. Или предупреждение Дэя (о том, что Колонии могут навредить мне или за мной следить) играет с моим разумом злую шутку. И все же осторожность не помешает. Я прижимаюсь к стене ближайшего здания, защищая спину, и вызываю Андена. Чем скорее появится джип, тем лучше.

И тут я вижу ее. Прерываю вызов.

На ней хорошая маскировка. В выцветшей республиканской форме, какую носят первогодки, она неприметна; солдатская кепка низко натянута на лоб, из-под нее выбивается лишь несколько темно-рыжих прядей. Но даже с такого расстояния я узнаю ее лицо – холодное и строгое.

Коммандер Джеймсон.

Я рассеянно отворачиваюсь и делаю вид, будто ищу что-то в карманах, но сердце колотится как сумасшедшее. Она здесь, в Лос-Анджелесе, значит ей как-то удалось не попасть под огонь в Денвере и миновать посты Республики. Я не могу считать совпадением то, что она оказалась в том же месте, где и я. Значит, ее информировали о моем местонахождении. Колонии. Скорее всего, она здесь не одна. Руки у меня дрожат, когда Джеймсон проходит мимо по другой стороне улицы.