— В сарае стояла лошадь Лу-Энн! — воскликнул Чарли. — Судя по всему, она вернулась к себе в дом.

— С какой стати ей так поступать?

Риггс задумался.

— Тебя нисколько не удивило, что Лу-Энн наконец согласилась завтра обратиться в ФБР?

— Удивило, — признался Чарли, — но я смертельно устал и испытал огромное облегчение, так что особо об этом не задумывался.

— С какой стати Лу-Энн возвращаться в дом? — повторил Риггс вопрос, который уже задавал Чарли. — Его охраняет ФБР. Что там может быть такого, ради чего она пошла на подобный риск?

И вдруг, побледнев, он пошатнулся.

— Чарли, в чем дело?

— Лу-Энн как-то повторила мне слова Джексона. Правило, по которому он живет.

— Что это за правило? — встрепенулся Риггс.

— Если хочешь что-либо спрятать, положи это у всех на виду, и тогда никто его не увидит.

Теперь настал черед Мэтта побледнеть: до него дошла правда.

— Лиза в особняке!

— Как и Джексон.

Они бросились бегом к машине.

Пока седан мчался по дороге, Риггс схватил телефон. Он позвонил в полицию, затем в местное отделение ФБР. И был потрясен, услышав в трубке голос Мастерса.

— Джордж, он здесь. Питер Крейн в «Кусте боярышника». Собирай всех, кто у тебя есть!

Мэтт услышал стук упавшей на стол телефонной трубки и удаляющийся топот. Отключив телефон, он втопил педаль газа в пол.

Как только дверь распахнулась, Лу-Энн ворвалась в комнату. Прямо посредине стоял стул, а на стуле сидела Лиза, уронившая голову на грудь, измученная. Следующим звуком, который услышала Лу-Энн, было натужное тиканье старых часов, этих чудесных, замечательных часов. Закрыв за собой дверь, она бросилась к дочери, заключая ее в объятия. Как только Лиза пришла в себя и посмотрела в глаза матери, лицо Лу-Энн расплылось в улыбке.

И тут у нее на шее затянулась тугая петля. Не в силах дышать, она выронила пистолет на пол.

Лиза кричала и кричала, однако из ее рта, по-прежнему плотно залепленного изолентой, не вылетало ни звука. Девочка брыкалась, стараясь опрокинуть стул, стараясь прийти на помощь своей матери, прежде чем этот человек ее убьет.

Теперь Джексон стоял у Лу-Энн за спиной. Стоя в темноте у шкафа, он наблюдал за тем, как молодая женщина устремилась к своей дочери, не замечая его присутствия. После чего нанес удар. Концы веревки были закреплены на деревянной палке, и Джексон крутил ее, затягивая удавку все туже и туже. Лицо Лу-Энн побагровело, чувства покидали ее по мере того, как веревка все глубже впивалась в кожу шеи. Она попыталась нанести удар, но ее кулаки беспомощно летали, не задевая Джексона, и Лу-Энн лишь растрачивала остатки сил. Тогда она лягнула ногой, однако Джексон проворно увернулся и от этого удара. Женщина схватилась за веревку своими сильными руками, но она уже так глубоко погрузилась в тело, что ей не удалось просунуть под нее пальцы.

— Тик-так, Лу-Энн, — прошептал Джексон ей в ухо. — Тик-так старых часов. Подобно магниту, они притянули тебя прямо ко мне. Я нарочно держал телефон рядом с ними, чтобы ты обязательно услышала их тиканье. Я же говорил тебе, что выясняю все связанное с тем, с кем веду дело. Я побывал в твоем фургоне в добром старом Рикерсвилле и несколько раз послушал неповторимый звук этих часов. А затем увидел их на стене у тебя в спальне в ту ночь, когда впервые навестил тебя. Твоя маленькая дешевая семейная реликвия… — Он рассмеялся.