Но сейчас в груди у Лу-Энн все горело. У нее даже мелькнула мысль, что она скончается от инфаркта, как и ее отец. Быть может, во всех потомках этого мужчины где-то глубоко кроется какой-то физический изъян, только и ждущий случая выкосить очередного Тайлера. Лу-Энн замедлила шаг. Лиза расхныкалась, и она, остановившись, крепко прижала девочку к груди и, нашептывая ласковые слова в маленькое розовое детское ушко, принялась медленно описывать в густой тени деревьев большие круги. Наконец плач затих.

Оставшуюся часть пути до дома Лу-Энн прошла пешком. Слова Бенни Тайлера помогли ей принять решение. Она заберет из фургона все, что сможет, и пришлет кого-нибудь за остальным. Какое-то время поживет у Бет — та уже не раз предлагала ей. У Бет старый, полуразвалившийся дом, но в нем полно комнат, а после смерти мужа единственными ее компаньонами остались два кота, как она клятвенно заверяла, еще более безумные, чем она сама. Если придется, Лу-Энн будет брать дочь с собой в школу, но она обязательно получит аттестат о среднем образовании, после чего, возможно, окончит какие-нибудь курсы в колледже округа. Если это смог сделать Джонни Джарвис, сможет и она. А мистер Джексон найдет кого-нибудь другого, кто «с радостью» займет ее место. Все эти ответы на стоящие перед ней вопросы нахлынули так стремительно, что Лу-Энн испугалась, как бы ее голова не разорвалась от облегчения. Мать поговорила с ней, возможно, кружным путем, но магия сработала.

— Никогда не забывай о близких, ушедших из жизни, Лиза, — прошептала Лу-Энн своей малышке. — Всякое может случиться.

Приблизившись к фургону, она замедлила шаг. Накануне Дуэйн купался в деньгах. Интересно, сколько у него осталось… Когда у Дуэйна в кармане заводилось несколько долларов, он щедро угощал своих дружков в «Сесть и пожрать». Одному Богу известно, как он поступил с той пачкой купюр, которую прятал под кроватью. Лу-Энн не хотела знать, откуда у него деньги. Для нее это была лишь дополнительная причина убираться отсюда ко всем чертям.

На повороте дороги с дерева взмыла стайка дроздов, напугавших Лу-Энн. Бросив на них сердитый взгляд, она двинулась дальше. Наконец впереди показался фургон, и Лу-Энн застыла как вкопанная. У входа стояла машина. Кабриолет, огромный, черный, сверкающий, с большой хромированной фигурой на капоте, на таком расстоянии показавшейся отдаленно похожей на женщину, занятую половым актом. Дуэйн ездил на видавшем виды пикапе «Форд», который Лу-Энн в последний раз видела на штрафной стоянке. Ни у кого из его приятелей не было такого сумасшедшего агрегата. Во имя всего святого, что здесь происходит? Неужели Дуэйн окончательно спятил и купил себе этот дредноут? Осторожно приблизившись к машине, Лу-Энн осмотрела ее, краем глаза посматривая на фургон. Сиденья были обтянуты белой кожей с темно-бордовой отделкой. В салоне царила безукоризненная чистота; часы на приборной панели сверкнули в лучах солнца так, что Лу-Энн вынуждена была зажмуриться. На сиденьях не было ничего, что позволило бы установить владельца. В замке зажигания торчал ключ с висящим на кольце брелком в виде крошечной пивной банки. В специальном гнезде лежал телефон, подключенный к ящичку между приборной панелью и передними сиденьями. Быть может, эта тачка все-таки принадлежит Дуэйну. Но затем Лу-Энн прикинула, что за нее пришлось бы выложить все деньги, припрятанные под матрасом, и добавить еще.

Быстро поднявшись к двери, Лу-Энн прислушалась, прежде чем заходить внутрь.