— Скажу вам по секрету, — с таинственным видом прошептал он, — чудище чудищу глаз не выклюет.

— Не понял! — пробормотал в ответ Трусишка.

— Мы тоже.

— Для непонятливых объясняю, — легко вздохнул Странник, и слова прошелестели едва слышно, однако же вполне внятно: — Это означает, что все твои страхи прекратятся, если ты сам превратишься в чудовище.

Обитатели Рощи застыли как вкопанные, а Трусишка, тот даже дара речи лишился.

— Ясно как божий день, — небрежно произнёс Странник, на сей раз в полный голос. — Если станешь одним из них, — он вновь доверительно обнял друга за плечи, — тебе незачем и некого будет бояться, ведь чудовища перестанут тебя пугать. Ты снова сможешь рассказывать сказки, легенды. Спасёшь свою библиотеку, Рощу, себя самого и всех остальных. Проще пареной репы!

Наступило продолжительное молчание.

— Над этим стоит подумать, — наконец робко заметил Пылемёт.

— Чу-чу-чудно как-то! — подал голос Чутьчутик. — Ты — и вдруг заделаешься чу-чу-чудовищем! Но ведь если ты станешь одним из них, тебя будут страшиться другие... Может, и мы тоже? Чу-чу-чушь какая-то! — он неуверенно переступал с ноги на ногу. Идея ему явно не нравилась, но иного выхода он предложить не мог. Во всяком случае, среди чудовищ у нас будет своё, знакомое чудище, убеждал он себя. А ведь это немаловажно. Известное зло всегда лучше неизвестного.

Трусишка тоже начал отходить от столбняка.

— Ты ничего не потеряешь, кроме страха, — свысока бросил Странник.

— А если... если я не соглашусь?

— Так и будешь до скончания века в трусах ходить. Впрочем, это не факт. Ведь чудовища явятся с минуты на минуту и сделают из тебя отбивную котлету. Или же ты сам заколотишься в страхе и отобьёшь себе все печёнки-селезёнки. То ж на то ж и выйдет.

Трусишка сделал шажок влево, к родному дубу, затем вправо — к тропинке, затем вновь ступил влево, и опять вправо. Со стороны поглядеть — танец под какую-то одному ему слышную мелодию, фигуры этакого лихого чардаша. Только никаких лихих чувств-мыслей у Трусишки не было, а уж о плясках он и вовсе не думал.

В конце концов он застыл посреди полянки, раскрыв рот, словно собирался что-то сказать. Спохватился, закрыл рот — точь-в-точь выброшенная на песок рыба. Затем набрал полную грудь воздуха и выдал мощную тираду:

— Ну ладно.

Напряжённую тишину взорвали вздохи облегчения и ликующие возгласы — небо свидетель, давным-давно не слыхали ничего подобного в задавленной тоской и страхом Роще.

Вздремнувшая было славка встрепенулась ото сна и решила, что это не иначе как она принесла обитателям Рощи приятную весть, но какую именно — убей, не вспомнить! Жаль, что память с годами слабеет.

На радостях друзья образовали вокруг Трусишки хоровод и пустились в пляс. Ещё бы им не радоваться, ещё бы не ликовать: ведь удалось уговорить чистого душой, некогда мужественного приятеля, владельца крупнейшего в мире собрания античудовищной литературы, умелого рассказчика множества увлекательных историй самому податься в чудовища!

М-да... Вот так сказки сказываются и дела делаются!

Раскрасневшийся Трусишка стоял посреди полянки, одолеваемый беспокойными думами. «Ничего не попишешь... Каждый спасает свою шкуру, библиотеку, Рощу как может. Я могу только так...»

— Вы будете меня ждать? — спросил он.

— А как же? Конечно, будем! — загомонили приятели.

— Даже если я стану кошмарным чудищем?

Всеобщее оживление стихло.

— Да-да... конечно, — наконец выдавил из себя Чутьчутик.

— Где и у кого я должен записаться в эти... чудовища?

— Об этом пусть у тебя голова не болит, — хлопнул его по плечу Странник.