Все ее воинство здесь, подумала Юстина. Эта дорога — путь к смерти и разрушению, но это всего лишь часть избранного ею пути. Эта мысль несколько опечалила женщину; сегодня она более чем когда-либо чувствовала себя опустошенной. Словно бы две души поселились в ее теле: одна была мрачной, насыщаемой злобой и кровопролитием — она торжествовала в своей силе и уничтожала все человеческие слабости, в том числе и ее собственные. Она знала, что эту душу Кацакитал взращивает так же бережно, как садовники Парравона питают свои адские цветы. Она сеяла демонское дело и безнравственность. Эта ее часть полностью состояла из ненависти, преданности, упорства и силы.

Но вторая, ненавистная ей душа была слабой. Она страдала от той беспредельной жестокости жизни и хотела прекратить ее. Она чувствовала боль, и боялась ее, и сопротивлялась боли других людей. Она питалась воспоминаниями и радостями ее прежней жизни. Но до смерти Гуго Юстина даже подумать не смела о существовании этой второй ее части. И эта мысль была слишком страшной, а необходимость мстить оказалась слишком горячей и сильной. Она заключила соглашение с демоном семь лет назад и вынуждена была следовать его условиям, чтобы отомстить. А теперь ее мечта исполнилось, и снова появились сомнения.

Сомнения касались ребенка. Она помнила, как вынашивала девочку, как та росла и пихалась в ее животе. Юстина родила ее после долгого и опасного странствия по лесу, когда она питалась ягодами и кореньями, пила воду из источника и спала на мягких листьях под деревьями. Девочка сопровождала ее все время после того, как она бежала из замка от страха и ненависти. Она была частью ее — так же, как голод, тяготы и страх, сводившие ее с ума.

Юстина подумала, что они бы с дочкой никогда не выжили, если бы не примкнули к зверолюдам в лесу, которые охраняли и кормили ее. Она помнила, что те были на удивление скромны и даже добры по сравнению с горрами и унгоррами. Конечно, они просто следовали указаниям своего повелителя-демона, теперь это ясно, но она не была им за это менее благодарна. Зверолюды забрали девочку сразу же после ее рождения, и Юстина ни разу не видела ее до того дня в деревне. Теперь она знала, — вернее, заслужила право узнать, пройдя за многие годы через проверки и битвы, — что это все входило в планы ее господина. Что это был его дьявольский замысел для того, чтобы убить все человеческое в ней и сделать одной из Избранных. Девочка была единственной ниточкой, связывавшей Юстину с людьми, и она ненавидела и любила ее одновременно.

Она вспомнила, как все начиналось. Демоны приволокли ее к лесному Черному алтарю, связали перед черными камнями, исписанными ужасными рунами. Затем ее положили на алтарь и Гринд перерезал ей горло, а потом много раз взмахивал своим острым, как бритва, обсидиановым клинком, произнося молитвы и призывая Бога крови.

Она думала, что умрет, и надеялась, что это положит конец ее страданиям. Но неожиданно она увидела темень новой жизни. Ее кровь хлынула на алтарь. Она каким-то невиданным усилием воли заставила себя подняться на ноги, ярость, гнев и ненависть заполнили ее. Именно тогда она и почувствовала Его присутствие, впервые увидела Его.

В луже собственной крови она вдруг заметила, как демон обретает обличье. Костлявые руки появились из красной жидкости, губы прошептали вопросы, ответы и обещания. Он спросил ее, хочет ли она отомстить своим гонителям. Он объяснил, что мир действительно настолько испорчен и зол, как она его себе представляет. Он обещал ей мощь и вечную жизнь. Он произнес свое заклинание. Она встала, покачиваясь и наполняясь болью, покорная его приказу. Потом она вспомнила, как ее собственная кровь, шипя и дымясь, исчезла с алтаря и влилась в ее вены. Раны затянулись, когда гнев и ненависть вошли в нее.

Четыре дня она горела желаниями новой жизни, пока ее тело изменялось, затронутое демонической сущностью, распространившейся по ее крови.