Конан приготовился биться, как всегда, в свойственном лишь ему одному стиле. Он почти присел на корточки и, прикрываясь щитом, готов был броситься вперед. Меч он держал низко, у земли. Противник видел над краем щита Конана только его прищуренные глаза.

    Агилульф ударил первым. Он метил в шлем Конана, но киммериец поднял щит и одновременно нанес удар мечом по ноге противника. Тот с молниеносной быстротой прикрылся щитом. Мечи ударились о щиты. Агилульф попытался нанести следующий удар по незакрытому плечу Конана, но тот ловко уклонился и попытался поразить Агилульфа в бок. В последнюю секунду Агилульф отразил удар щитом. Ни один удар до сих пор не достиг цели. Сражающиеся отскочили друг от друга, и у зрителей вырвался дружный возглас одобрения - таким превосходным было начало поединка.

    Теперь оба воина ходили друг за другом по кругу, подстерегая момент, чтобы нанести удар. У Агилульфа из-под шлема катились капли пота, но ловкости и увертливости у него не убавлялось.

    - Не так-то просто победить лучшего бойца тунгов, а? Что скажешь, киммериец?

    Конан злобно усмехнулся. И взмахнул мечом. Стоявшие вокруг зрители видели теперь только вихрь сверкающих клинков... как вдруг меч киммерийца рассек щит Агилульфа, словно тот был из пергамента. Рука Агилульфа была поражена хрустнула кость.

    Второй удар поразил ворона на шлеме - меч рассек шлем, череп, подбородок, и только панцирь остановил страшный удар. Конан с силой потянул к себе меч, чтобы освободить его из раскроенного черепа, и с горящим взором обернулся к соратникам Агилульфа:

    - Кто следующий? Кто спляшет со мной танец мечей? Я жду! Выходите, вы, паршивые псы!

    Тунги были потрясены гибелью своего вожака, но не утратили мужества. К тому же их было значительно больше. Они с ревом бросились на Конана, забыв в ярости про тех, с кем сражались до его появления. Устремившись к Конану, они оставили женщину и старика. Эти двое сразу же ударили им в спину. Развернуться, бросив Конана, тунги теперь уже не могли. Все было против них.

    Но это не значит, что схватка с тунгами оказалась детской забавой, совсем нет. Конан со всех сторон был окружен врагами. И только поразительная быстрота реакции и отличное оружие спасли его. Конан то пригибался под ударами, то подпрыгивал, уклоняясь от меча, и сам наносил разящие насмерть удары. Его противники наступали без всякого боевого порядка, и это было Конану на руку, так же как и слепая ярость, с которой каждый из них рвался вперед, чтобы убить его.

    Вскоре атаки стали слабеть - седобородый старец и женщина поразили насмерть многих врагов. И в конце концов Конан остался один на один с последним из тунгов. Это был воин со светло-рыжей бородой, в рубахе из оленьей кожи. Несколькими ловкими ударами Конану удалось разнести в щепы его щит. Потом Конан поразил его быстрым ударом насквозь в горло - самым милосердным из всех смертельных ударов.

    Умолк шум битвы. Конан огляделся по сторонам. На земле лежали жутко изуродованные мертвые тела, снег был не белым, а красным от крови. Кое-кто уцелел, эти люди разыскивали среди трупов тех, кто еще был жив, и оказывали помощь раненым.

    Конан вонзил меч в землю, бросил рядом щит и отстегнул ремешок своего шлема. Когда он снял шлем, его иссиня-черные волосы рассыпались по плечам. От шлема поднялось облачко пара - ничего не скажешь, жаркая была битва, особенно если ты сражался в полном воинском снаряжении.

    К киммерийцу подошла женщина. За ней - седобородый старец. Она смерила Конана взглядом с головы до ног:

    - Я - королева Альквина из рода камбров. - Ее серые глаза были холодны как лед. - Как ты попал в эти края?

    Она была самой надменной из всех женщин, каких Конан когда-либо встречал в своей жизни.