— Скоро они примутся вить гнезда, — сказал Свейн. — Вон та уже принесла прутик.

— А твоя того и гляди снесет яйцо!

С этими словами они помирились и побратались. Много лет спустя они сражались плечом к плечу в Битве на Скале.

— Конечно, это были троввы! — сказал дядя Бродир. — Они появляются только по ночам. Отчего ты в этом сомневаешься?

Халли покачал головой.

— Я не говорил, что сомневаюсь, просто… Что же они едят обычно, большую часть времени, когда не могут добыть ни человека, ни овцы?

Дядя Бродир отвесил ему дружескую оплеуху.

— Ты, как всегда, задаешь слишком много вопросов! Ответь-ка лучше сам на один вопрос. Ты уверен, что не выходил за курганы?

— Не выходил, дядя. Конечно же нет!

— Это хорошо. Потому что это бы погубило нас всех, по крайней мере так говорится в преданиях. Ладно, забудь про эту ярку. Скажи отцу, что она свалилась с обрыва и сломала себе шею. Сегодня стадо гнать уже поздно. Давай-ка разведем костер. У меня с собой свежее мясо…

На следующий день после гибели овцы Халли увидел Бродира: с пышной бородой, с крепким посохом в руке, дядя поднимался на гору, чтобы отвести его домой. Это была радостная встреча.

Бродир сказал:

— Изгнание пошло тебе на пользу. Никогда еще не видел тебя таким цветущим и жилистым. Уверен, теперь, когда ты вернешься домой, с тобой будет еще трудней сладить.

— А что, скучают по мне дома? — спросил Халли.

— Да не так чтобы очень, разве что мы с Катлой. Остальные как-то ухитряются обходиться без тебя.

Халли вздохнул и поправил сучья в костре.

— Что нового слышно?

— Почти ничего. Родители твои с ног сбились, готовятся к Собранию.

— А, так я на него не опоздаю? А то я уже начал беспокоиться…

— До Собрания еще семь дней, и Дом готовится к этому событию. Нижний луг расчистили и выкосили. Уже ставят первые землянки. Твой брат, Лейв, надзирает за приготовлениями: расхаживает повсюду в плаще, точно надутый гусак, и отдает распоряжения, да только никто их не слушает. Гудню тем временем часами сидит у себя в комнате и прихорашивается перед зеркалом: все надеется привлечь внимание подходящих мужчин из Домов, что вниз по долине. Так что ты ничего не пропустил. Да вот еще к Эйольву прицепилась странная болезнь. По утрам щеки у него краснеют, и опухают, и чешутся так, точно его бес поцеловал. Уж чем он только ни лечился, ничего не помогает!

— Ему бы стоило пошарить у себя в подушке, — невозмутимо заметил Халли. — Вдруг кто-нибудь сунул туда ветку ядовитого плюща!

Бродир фыркнул.

— Ах вот оно что! Да, возможно. Ну ничего, я подожду, пока он сам об этом догадается.

Ужин был хорош, а компания еще лучше. Бродир принес с собой мех с вином, и Халли охотно к нему прикладывался. По телу растеклось приятное тепло, и он стал слушать, как Бродир рассказывает о приключениях Свейна на пустошах, о том, как он убивал драконов, и о трех походах Свейна в чертог троввского короля. Эти истории всегда захватывали его воображение; но сейчас они еще и ложились тяжким камнем ему на сердце.

Под конец мальчик с горечью спросил:

— Дядя, а это очень плохо, что мне хочется умереть и быть похороненным вместе с героями, в их курганах? Я был бы куда счастливее, если бы жил в их времена, давным-давно, когда человек мог выбирать себе судьбу, какую захочет.