Силуэт Хорда на земляной насыпи шевельнулся; Халли услышал, как он выкрикнул приказ. Тени у костра замерли. Стрельба прекратилась.

Потом Хорд заорал — так громко, что Халли, сидя в тростниках, невольно съежился.

— Народ Дома Свейна! Вы меня слышите? Выдайте нам Халли Свейнссона, и мы прекратим поджигать ваш Дом! Выдайте его нам, и мы уйдем и никогда не вернемся! А не то вы изжаритесь в собственном чертоге!

Он умолк. В воздухе пахло дымом. Туман над головой почернел от дыма. Из-за стены ничего не ответили.

Хорд раздраженно крякнул и обернулся к своим людям, собираясь приказать, чтобы продолжали стрелять.

Халли поднялся из тростников, небрежно сунув руки за пояс.

— Привет, Хорд!

Его голос прозвучал и затих. Но наступившее следом молчание было не такое, как прежде: в ночи его заметили. Он увидел, как застыла фигура на земляной насыпи. Лучники у костра замерли с пылающими стрелами, наложенными на луки.

Халли усмехнулся.

— Эй, чего перепугались? Вот он я! Я вышел!

Снова тишина. Он увидел, как Хорд поворачивается из стороны в сторону, словно не зная, куда смотреть. Наконец Хорд спросил, нетерпеливо и в то же время неуверенно:

— Халли Свейнссон? Это ты?

— Да я, я это! — ответил Халли.

— Где ты?

— Здесь, совсем рядом. Во рву.

Хорд обернулся и уставился прямо на него. Его черный силуэт парил в тумане. Халли мрачно улыбнулся; он стоял в классической позе героя: ноги расставлены, руки сложены на груди, всем своим видом выражая вызов и пренебрежение.

Хорд недоверчиво склонил голову в шлеме набок.

— Я ничего не вижу, кроме тростников.

— Ох, могучий Свейн!

Халли выпрыгнул вбок из самых густых зарослей тростника — которые, по правде говоря, и впрямь были несколько выше его головы.

— Ну что, теперь видишь?

Массивная голова кивнула.

— Ну да, вижу, шевелится что-то, словно бы крыса в норе.

Хорд расхохотался себе в шлем, глухо и гулко.

— Значит, они все-таки выкинули тебя наружу?

— Вообще-то нет, — сказал Халли. — Я сам вышел, по своей воле.

— А нельзя ли спросить почему?

— А что, не понятно разве? Ты выдвинул требование: если я выйду, ты прекратишь свое разбойничье нападение на Дом Свейна. Так или не так?

Хорд медленно кивнул сверху.

— Разумеется. Я дал слово чести. И так оно и будет.

— Вот и хорошо. Не забудь сказать об этом своим людям.

Хорд обернулся к теням у костра.

— Затушить стрелы, погасить костер! Прекратить поджигать Дом! Откровенно говоря, Халли Свейнссон, — продолжал он, снова обернувшись к Халли, — на это я не рассчитывал. Я не думал, что ты выйдешь по доброй воле. Я предполагал, что тебя либо выкинут за ворота, связанного по рукам и ногам, как поросенка в мешке, либо ты останешься внутри. Если бы ты не вышел, мы бы причинили большой урон вашему чертогу, но рано или поздно у нас бы кончились стрелы, и ты остался бы жив. Должен признаться, я не вполне понимаю…

Халли заметил, что, говоря с ним, Хорд одновременно делает рукой — той, что ближе к огню, — чуть заметные жесты. Очевидно, это были какие-то знаки.

Халли, пристально наблюдая за туманом вокруг, спокойно ответил:

— Я всего лишь сделал то, что наверняка сделал бы и ты на моем месте. Бесчестно было бы прятаться за стенами, когда мои люди страдают. Ты враждуешь со мной, а не с ними. Да, они помогли мне отразить твое первое нападение, но они защищали Дом. Остальное мы с тобой должны решить между собой, как мужчина с мужчиной.

— Вот и я так думаю, — сказал Хорд.