— Тоже мне объяснение! — вскричал Халли. — Это кто угодно может сказать!

— Халли, Халли, ну ты же знаешь, что это я!

Халли сказал:

— Дядя Бродир — если это действительно ты, — постарайся вспомнить: мы ведь тебя похоронили меньше полугода назад! Мы совершили все подобающие жертвоприношения. Ты… ты прожил насыщенную, интересную жизнь, и… и мы все тебя любили! Сейчас тебе надлежит вкушать заслуженный покой, а не бегать по холодным горам в одной истлевшей рубахе, да еще и босиком!..

Он осекся. Фигура упорно скребла пальцами склон, пытаясь забраться наверх; он разглядел костлявое колено, выставленное вбок, хрящеватый локоть… Тут что-то обломилось, и существо, царапая камень, съехало по скале вниз?

«Дядюшка» разочарованно воскликнул:

— Смотри, милый Халли, до чего ты меня довел! Ведь каждый раз, как я упаду, я теряю все больше плоти!

Существо прекратило свои попытки; Халли знал, что оно снова смотрит на него.

— Я крепко спал в своем домике, укрытый от этого жуткого, пустынного неба, а тут меня снова вытащили наружу… И все из-за тебя, Халли! Все из-за тебя!

Раздался звериный, булькающий рык.

— Должен признаться, что я очень зол!

— Но, дядя, ведь на наш Дом напали! У меня не было выбора. Я заманил врагов сюда, чтобы их перебили троввы, и…

Существо раздраженно клацнуло зубами.

— Ну что ты заладил: троввы, троввы! Не знаю я никаких троввов.

— Мы просто думали…

«Мы»! Ауд! Он совсем про нее забыл — а ведь она должна оборонять другую сторону утеса. Халли обернулся — и, к своему несказанному облегчению, увидел, что она по-прежнему сидит на краю скалы, сжимая в руке меч. В тот момент, когда он обернулся, она несколько раз отчаянно ткнула мечом вниз, за край утеса.

Когда Халли снова посмотрел вниз, на свою сторону, он с ужасом обнаружил, что фигура в белом одеянии каким-то образом стремительно и совершенно беззвучно вскарабкалась до середины склона. Он увидел седые космы, развевающиеся на ветру, на него пялились зияющие глазницы, а из-под растрепанной, свалявшейся бороды зубасто скалился рот. Халли содрогнулся.

— Ах ты, подлая тварь!

Он выставил из-за края скалы свой нож и покрутил его так, чтобы лезвие сверкнуло в лунных лучах. Фигура замерла на полпути.

— Призрак ты или наваждение, — сказал Халли, — но если подберешься ближе, я тебя пополам разрублю! Будет очень интересно посмотреть, как ты тогда будешь ползать — вверх, вниз или еще куда-нибудь. Что ты на это скажешь?

Из разинутого рта вырвался жалостный стон.

— Какой ты жестокий, племянничек! Неужто тебе не хочется, чтобы именно мои пальцы, пальцы твоего любимого и любящего дяди, сдавили тебе горло? Выкинь подальше эту дурацкую штуку!

— Продвинься хоть на дюйм, и твоя башка улетит вон в те кусты морошки!

— Я ж тебя вот такусеньким помню!

— Попробуй только высунуть хоть что-нибудь за край скалы, и я это тотчас же отрублю!

— Мы с тобой были друзьями, я угощал тебя пивом…

— Так чего ж ты меня теперь убить норовишь?

— Я ж не по своей воле, — прошептало существо на скале. — Не вини меня и других своих предков, которые ждут тебя внизу с распростертыми объятиями! Мы этого не хотели. Будь наша воля, нас бы тут не было. Мы хотим спокойно спать!

Хриплый голос был исполнен сожаления.

— И ты можешь помочь нам, Халли Свейнссон. Помоги нам! Спустись и дай нам покарать тебя как положено. И тогда он позволит нам снова уснуть — и нам, и тебе, и девчонке.